другие клиентки возражать…

– Нисколько, они будут рады оказать услугу, – заверила мадам Дюпре без малейшего угрызения совести.

А одна из помощниц заговорщически шепнула:

– Не беспокойтесь. Они не узнают. Видите ли, граф очень хорошо платит.

«Очевидно, граф обращался сюда и раньше, – подумала Лорен, стараясь не покраснеть. – С которыми из его многочисленных любовниц? О, лучше об этом не думать. Надо радоваться этим новым восхитительным платьям». А леди, которых она лишила их платьев, – они получат их немного позднее, успокоила она себя. На нее надели вечернее платье из кремового шелка, которое ушили в талии и немного распустили золотую отделку на ее более пышной груди.

Следующим было голубое бальное платье – едва ли в деревне устраивают балы, но она была просто ослеплена красотой платья, чтобы отказаться от него, затем были еще вечернее платье, затем два дневных. Последним оказался дорожный туалет сине-зеленого цвета.

– Какая удача! – воскликнула модистка. – Он может быть готов прямо сейчас, требуется лишь подогнать по фигуре лиф и чуть ушить в талии.

У Лорен кружилась голова от счастья, что она избавится от своих выцветших черных платьев, которые так долго носила.

– Надо заглянуть к модистке-шляпнице, – вслух подумала она, – и еще нижнее белье и, полагаю, туфли…

– Ну, уж нет, – возразила, нахмурившись, мадам Дюпре. – Они придут к вам, мадам Смит. Когда мы покончим с платьями, придет мастер с соседней улицы и снимет мерки.

И он пришел в сопровождении молодых подмастерьев, невидимых под горой шляпных коробок, которые они несли. И как приятно было выбирать из великого множества хорошеньких шляпок! День пролетел быстро, и когда она была с ног до головы одета, она поразилась количеству одежды и аксессуаров, необходимых для пребывания в деревне в течение всего лишь нескольких недель, и почувствовала, как она устала.

Единственный раз, когда она осмелилась возразить и сказать, что ей не надо так много вещей, Боксел, время от времени заглядывавший в примерочную проверить, как проходит примерка, мгновенно рассердился на нее:

– Вы хотите опозорить графа своим бедным видом?

– О нет, конечно, нет, – вспыхнув, пробормотала она. Она напомнила себе, что не может позорить графа или вызвать осуждение Боксела.

Когда все покупки были сделаны, большую часть отослали в особняк графа, и только несколько вещей она взяла с собой. Боксел сурово посмотрел на нее:

– Полагаю, вы возвращаетесь в особняк графа?

– Нет, – не задумываясь, ответила она. – Я присоединюсь к вам утром.

– Понятно. Тогда я провожу вас домой в карете, – с некоторым подозрением предложил он. – Какой адрес указать кучеру?

А действительно, какой? Она не хотела возвращаться в гостиницу. Сквайр потребует рассказать, где она была, а у нее не было желания ни объяснять, ни спорить. И уж конечно, она не желала, чтобы слуга графа узнал, что она как-то связана со сквайром. Лорен на минуту задумалась и назвала улицу.

Всю дорогу она молчала, а когда карета снова остановилась, Боксел взглянул, куда они приехали, и удивился:

– Вы живете в церкви?

– У священника, – с довольным видом ответила она. – Викарий никогда не отказывает заблудшим душам, ищущим покаяния. – Мило улыбнувшись слуге, она вышла из кареты, забрала свои покупки и направилась по дорожке к дому священника.

В надежде, что Бог не поразит ее тут же на месте.

К ее разочарованию, карета не тронулась с места, пока дверь не открылась, но экономка, знавшая ее, охотно впустила ее, и, наконец, карета покатила дальше.

– Как поживаете, миссис Харрис? – спросила приветливая женщина. – А где же сквайр? Разве он не с вами?

– Ему немного нездоровится, – сказала Лорен, благодаря Бога за то, что экономка была добродушна и не очень сообразительна. – Поэтому я оставила его в гостинице. Моя сестра дома?

– Боюсь, что нет, мэм, но викарий дома. Он в гостиной, проходите туда, если хотите, – предложила экономка. – Я заварю вам славного свежего чая.

– Спасибо, – сказала Лорен. Она оставила свои свертки у стены в холле. Флегматичная служанка могла бы и не удивиться необычному увлечению Лорен покупками, чего нельзя было ожидать от ее остроглазой хозяйки. Лорен прошла в гостиную, где застала не только своего красивого зятя, но и маленькую хорошенькую девчушку, очень похожую на мать.

– Как поживаешь, Джульетта? – спросила Лорен, когда малышка с восторженным криком неуклюже подбежала и уткнулась ей в ноги.

– Веди себя прилично, маленькая разбойница, – сделал ей добродушным тоном замечание отец, но, беря дочь на руки, он покачал головой.

– Очень рад тебя видеть, Лорен. Офелия на несколько часов ушла в театр посмотреть репетицию, но скоро вернется. Сквайр Харрис стал снова играть или думает, наконец, вернуться на север? Мы совсем бы не желали расстаться с тобой, но я знаю, что его поведение с тех пор, как вы приехали в Лондон, очень беспокоило тебя.

– Нет, но, возможно, он будет вынужден вернуться. – Не упоминая о своем безумном замысле, Лорен коротко рассказала викарию о потерях свекра за игровым столом. – Если бы ты мог, Джайлз, навестить его, заплатить за гостиницу и убедить его вернуться домой, я была бы тебе очень благодарна. Я знаю, сам он тебя не попросит о помощи.

– А ты? – Он был слишком проницателен. – Что ты собираешься делать, Лорен? Я чувствую, ты тоже что-то задумала.

Маленькая племянница потянулась к ней, Лорен взяла малышку на руки и подбросила вверх. Так было легче избежать доброго, но пронзительного взгляда викария.

– Я получила… должность в знатной семье на несколько недель, чтобы самой заработать деньги. – Это было более или менее правдой.

– И ты думаешь этим пристыдить сквайра, чтобы он успокоился? Возможно, это поможет. Ему уже давно пора прекратить свою беспорядочную жизнь и примириться со смертью сына, как бы тяжело ни было, я это понимаю. Но Роберт не хотел бы видеть жизнь своего отца погубленной и твою тоже.

Она не могла смотреть Джайлзу в лицо, и если покраснела, то надеялась, что это оттого, что подбрасывает его дочку.

– Ты очень добр, – тихо сказала она.

– Мы беспокоимся за тебя. Не оставайся там слишком долго и не оставайся совсем, если тебе будет плохо в той семье, Лорен, – сказал он, а она продолжала играть с Джульеттой, которая выглядела хрупкой, как сказочное дитя, а на самом деле была такой же крепкой, как ее мать. – Ты знаешь, мы тебе всегда рады, как и любая из твоих сестер.

Ее глаза увлажнились, и она заморгала.

– Надеюсь, дети, о которых ты будешь заботиться, не такие буйные, как эта шалунья, – сказал Джайлз, забирая у Лорен дочь. – Хватит, малышка. Позволь тете встать и умыться перед обедом. Скоро придет твоя мама.

Как ей выдержать взгляд сестры, когда она будет снова рассказывать свою выдуманную историю? О Боже. Лорен благодарно улыбнулась и, пока была возможность, вышла из комнаты. В холле она забрала свои покупки и отнесла их наверх в комнату для гостей, где закрыла за собой дверь и вымыла раскрасневшееся лицо холодной водой. Как быстро ее обман вызвал такие трудности…

К счастью, вернувшаяся из театра Офелия сразу принялась рассказывать о скорой премьере новой пьесы, которую она сочинила, и новость Лорен о том, что та получила должность в знатной семье, не сильно ее взволновала. Офелия была готова посочувствовать сестре, оказавшейся в затруднительном положении, но большого интереса к этому не проявила.

–  Однако я все же не думаю, Лорен, что тебе надо зарабатывать деньги. За несколько недель ты так много не заработаешь. Лучше оставайся с нами, если сквайр стал досаждать тебе. Возможно, тебе хочется поменять обстановку, но дети могут быть очень надоедливыми, уж поверь мне!

Маленькая Джульетта уже спала наверху в детской, но ее мать покачала головой в подтверждение своих слов.

Лорен рассмеялась и заверила сестру, что решила принять это предложение.

– Я уже обещала.

– По крайней мере, не забудь оставить нам свой адрес, – потребовал викарий.

–  Обязательно, – послушно пообещала Лорен, думая о том, как она сможет это сделать, не выдавая правды, скрывавшейся за ее обманом.

Она рано ушла спать и спала плохо. На рассвете она проснулась, и села в постели, глядя в окно на цветочные клумбы возле дома и высокий шпиль, поднимавшийся над церковью. Чувство вины охватило ее при мысли о том, что она собиралась сделать.

Как она могла покинуть дом викария и этих добрых людей и променять эту жизнь на жизнь куртизанки? Это было неслыханно. Но если бы она этого не сделала, сквайр не вернул бы свое имение, и что бы он тогда делал? Его пришлось бы убеждать взять в долг деньги, чтобы заплатить за гостиницу; и он бы никогда не взял большую сумму, чтобы оплатить свои карточные долги, даже если бы у Джайлза нашлось для этого достаточно денег, в чем Лорен сомневалась.

Нет, она уедет, как и обещала.

И когда она развернула коричневую оберточную бумагу и достала новый дорожный костюм, такой красивый, из сине- зеленого сукна, с золотой тесьмой и блестящими пуговицами, и в то же время стильный и сшитый с большим вкусом для настоящей леди, она не испытала никаких альтруистских эмоций, а только удовольствие. После вчерашних переделок костюм прекрасно сидел на ней, и она никогда в жизни не выглядела лучше, чем теперь. А простая, но хорошо сделанная шляпка с синей отделкой, а новые перчатки и чулки – от всего этого у нее пело сердце.

Удивительно, как сердце может петь, когда женщина чувствует себя хорошо одетой. И еще она чувствовала себя готовой войти в новый мир, несмотря на то, что