погрузились в лодку и, поскольку уже начался отлив, налегли на весла, торопясь увеличить расстояние между лодкой и «Красной хризантемой». Бертрам хоть и сгорал от любопытства, но по-прежнему молчал.

– Однако вы долго там пробыли! – наконец не выдержал он, потирая руки в тщетной попытке согреться. – Я уже начал беспокоиться. Вам хоть удалось что-нибудь узнать?

– Скажем, что мы недаром потратили время и силы на это предприятие, – отозвался Морозини. – Мы подслушали разговор Ян Чанга с неизвестным посетителем, который убедил нас, что алмаз находится у китайца. Ян Чанг показывал его своему гостю...

– Мы едва удержались, чтобы не ворваться к китайцу и не отнять у него камень, – прибавил Видаль- Пеликорн.

– Силы небесные! Слава богу, что удержались, потому что отнять вы бы ничего не отняли, а сами плыли бы сейчас по Темзе без всякой лодки. Если верить тому, что болтают про дома китайца, то в каждом из них есть люк, который позволяет просто и удобно избавляться от нескромных и нежеланных посетителей.

– Не будем преувеличивать, – возразил Морозини. – Думаю, что это скорее всего выдумка.

– С азиатами самые невероятные выдумки оказываются правдой, – сказал Бертрам с дрожью в голосе. – Я много чего наслушался о Ян Чанге. Поэтому и боюсь его. И его, и всех, кто его окружает. – И тут же прибавил совсем уже другим тоном: – И что вы намерены теперь делать? Сообщить все это Уоррену?

– Нужно подумать.

– Лучше бы сообщить, иначе он набросится на меня, стоит мне намекнуть на эту историю в своей газете.

– Вы ни на что не будете намекать в вашей газете, любезнейший! По крайней мере, в ближайшее время, – запротестовал Адальбер. – И думаю, что на этот счет у нас не будет разногласий! Вы какое-то время посидите спокойно, довольствуясь нашей благодарностью за помощь. Но зато потом у вас будет исключительное право на всю эту историю. Устраивает вас это?

– Да, конечно, устраивает. Вот только терпение – не главная моя добродетель.

– Отсутствие терпения – большой недостаток для журналиста. Терпение, мой друг, – это умение надеяться. Но сказал это не Шекспир, а один француз. И сказал не так уж плохо, так что я советую вам поразмышлять над этим.

Сирена пассажирского корабля, шедшего вниз по реке, освещая все вокруг своими огнями, прервала их разговор – собеседники были вынуждены позаботиться о том, чтобы удержать на плаву свою плоскодонку, которую раскачали могучие волны.

Альдо даже не слушал, о чем говорили его спутники. Как всякий итальянец, он преклонялся перед женской красотой, поэтому их недавнее открытие причинило ему боль. Узнать, что это леди Мэри подстроила страшное преступление и даже, судя по всему, сама принимала в нем какое-то участие, было для князя тяжким ударом. У него все время крутилась в голове только что услышанная фраза: «Вряд ли можно предположить, будто я заинтересована в том, чтобы в Скотленд-Ярде стало известно о наших с вами делах...» Какую роль она играла в убийстве Хэррисона – эта женщина с ангельским лицом и черной душой?..

И вдруг истина открылась князю – очевидная и поразительная. Мэри играла роль старой герцогини Бэкингем, которая никак не могла появиться собственной персоной в ювелирном магазине на Олд-Бонд- стрит. Это ее ждал старомодный автомобиль, это ее поддерживала компаньонка! Вполне возможно, та самая сиделка, которая отказалась впустить Уоррена к ней в спальню под предлогом пережитого ее госпожой сильного потрясения... Почему бы и нет? Разве нельзя предположить, что леди Мэри сумела превратить ее в сообщницу? Эта версия столько объяснила бы!..

Им с Адальбером предстояло обсудить и еще один важный вопрос, как только они расстанутся с любопытным журналистом: сообщать обо всем, что они узнали, в полицию или не сообщать? Самым благоразумным решением было бы сообщить, защитив таким образом находившегося в опасности лорда Десмонда – жизнь его сейчас была необыкновенно дорога Альдо, так как только его талант мог избавить Анельку от виселицы. С другой стороны, оказавшись в эпицентре небывалого скандала, адвокат, возможно, потеряет право защищать свою юную клиентку... в общем, по-видимому, лучше всего было бы выждать некоторое время, ибо похищение коллекции нефрита из Экстон-Мэйнора должно произойти не сегодня и не завтра.

Но в этот день не Альдо распоряжался своей судьбой, а судьба распоряжалась им.

Как только их лодка встала на свое место у набережной дока Святой Екатерины, характерная фигура, не узнать которую было невозможно, возникла наверху лестницы, к которой они причалили.

– Ну что, господа? Удалась прогулка? Ночь несколько прохладная, зато воздух так чист, что вы не смогли усидеть дома и не полюбоваться на звезды!

Насмешливый голос птеродактиля таил в себе явную угрозу, но даже она не могла испортить жизнерадостного настроения Видаль-Пеликорна.

– Удалась, да еще как! – охотно откликнулся он. – Звезды у вас такая редкость, что мы и в самом деле не смогли усидеть дома. Вы, англичане, знаете о существовании солнца только по описаниям ваших предков. А уж про звезды...

– Вечное французское злоязычие, – недовольно пробурчал птеродактиль. – Скажите лучше, где же вы гуляли...

– Где только не гуляли, отдавшись на волю собственной фантазии...

– Которая привела вас к чарующим берегам китайского квартала? Я вас понимаю: так возбуждает, так будоражит душу этот гнилой угол!.. Однако пошутили, и довольно, господа! Не сомневаюсь, что нам с вами предстоит самый захватывающий разговор по душам! Я просто горю от нетерпения! Прошу вас следовать за мной.

– Вы что, решили нас арестовать? – осведомился Морозини. – Но для этого нет никаких оснований!

– Ни малейших, – подтвердил птеродактиль. – Я приглашаю вас на чашечку кофе или стакан грога к себе в Скотленд-Ярд. Вам просто необходимо выпить сейчас чего-нибудь горяченького.

– В общем-то, да. Но мы не можем и мысли допустить, чтобы потревожить вас.

– Пустяки! Я просто мечтаю поболтать с вами обоими, – заявил Уоррен, властно указывая пальцем на Альдо и его друга. – Не заставляйте меня обеспечивать эскортом. Обойдемся попросту, по-домашнему.

– А меня вы не приглашаете? – осведомился Бертрам, одновременно и успокоенный, и обиженный.

– Нет. Вы можете идти, только не уходите слишком уж далеко. Я приглашу вас к себе чуть позже.

– Но... вы не собираетесь их арестовать?

Альдо показалось, что доисторическая птица собралась подняться в воздух и улететь, так яростно забились полы пелерины.

– А что, если вы будете совать свой нос только в то, что вас касается? – пролаял вдруг птеродактиль, осуществив необыкновенную зоологическую мутацию. – Оставьте нас в покое, или мне придется вас усмирить! Но как только я вас позову, будьте добры явиться незамедлительно!

После такой головомойки Бертрам Кутс растворился в потемках, будто джинн из восточной сказки – мгновенно и незаметно, – оставив своих друзей один на один с шефом полиции. Но и эти двое долго на набережной не задержались.

Даже днем кабинеты Скотленд-Ярда не отличаются большой приветливостью, а уж ночью они прямо- таки зловещи – их огромные коричневые картотеки, кажущиеся почти черными, и зеленые стеклянные абажуры на лампах совсем не способствуют уюту. Гости поневоле получили по стулу, тогда как сам шеф уселся в кожаное кресло, распорядившись сперва, чтобы дежурный полицейский принес всем, как и было обещано, по стакану дымящегося грога. Запах лимона и рома заполнил кабинет, и это чуть-чуть разрядило атмосферу.

– Ну что ж, – сказал Уоррен, отпив из своего стакана. – Кто из вас двоих будет рассказывать? Но сначала ответьте мне на вопрос: Кутс был вместе с вами, когда вы тайно проникли в «Красную хризантему»?

– Нет, – ответил Альдо, обменявшись взглядом с Адальбером. Он уже решил, что будет отвечать на вопросы с максимальной прямотой. – Он до смерти боится китайцев, и мы оставили его сторожить лодку.

– А зачем вы тогда брали его с собой?