— Тебя что, не радует, что твой похититель будет убит?

— Майлз не крал меня! — воскликнула Алекс. — Меня украл испанец, а не Лев, как вы его зовете. Я была невестой Льва. Ну почему меня никто не хочет слушать?

Шамиля растерялась. Кажется, северянка бьиа искренне удручена и расстроена. Тогда зачем же она насылала свои колдовские чары на Ари-пашу?

— Лев любит тебя, я видела это по его глазам, но я не знала, что и ты его любишь.

Алекс взглянула в глаза Шамиле. Она видела, что отношение смуглянки к ней изменилось к лучшему, но во взгляде по-прежнему оставалась неприязнь.

— Ты можешь помочь мне бежать, Шамиля? Ты можешь отвести меня ко Льву и помочь бежать?

— Нет, — решительно тряхнула головой Шамиля. — Этого я сделать не могу. Слишком опасно. У Рука глаза повсюду. Он узнает, и нас обеих убьют.

Шамиля медленно отошла в противоположный угол комнаты, не зная, как расценить внезапно возникшее теплое чувство к этой бледной светловолосой женщине. Она дотронулась до спрятанного пузырька с ядом и отдернула руку как от ожога. Решимость отравить соперницу таяла на глазах, и Шамиля пыталась уверить себя, что северянка околдовала ее так же, как до этого Ари-пашу. Не может быть, чтобы она действительно не понимала, какая честь стать женой принца. Однако в синих глазах красавицы было столько неподдельного горя, что не поверить ей было очень трудно.

Александра терпеливо ждала, что скажет Шамиля, ни на секунду не спуская с нее глаз.

— Не знаю, как тебе быть, — ответила наконец Шамиля, темные, как ночь, глаза которой теперь светились истинным сочувствием. — Мой муж выбрал тебя своей восьмой женой, и он верит словам испанца. В нашей стране по закону положено убивать того, кто украдет невесту другого. Если Ари-паша убедится в том, что ты действительно принадлежишь Льву, он, может, и отпустит тебя. Но едва ли Ари- пашу можно переубедить. Ты понравилась ему, и он не захочет тебя отпускать. Правда будет резать ему слух.

Алекс видела, с какой болью дались Шамиле последние слова.

— Прости, Шамиля, — тихо пробормотала она.

— За что тебе просить прощения?

— За то, что мое присутствие причинило боль тебе. Должно быть, ты очень расстроена и со страхом смотришь в будущее.

Шамиля не верила своим ушам. До сих пор никому не приходило в голову посочувствовать ей в ее трудном положении. Странно и удивительно, что первым и, наверное, единственным человеком, который пожалел ее, была эта неверная. И все же с трудом верилось, что белокожая красавица говорит от чистого сердца.

— Не надо жалеть Шамилю, — гордо сказала седьмая жена. — Я всегда могла о себе позаботиться. Я должна остаться любимой женой принца, и я сделаю все, чтобы так оно и было.

— Конечно, — согласилась Алекс. — Даю тебе слово, что бы ни случилось, место Майлза в моем сердце навеки останется незанятым. Ари-паша может сделать меня своей женой, но в душе я всегда буду принадлежать человеку, которого люблю.

Шамиля не совсем поняла, что хотела ей сказать Алекс, ибо не знала, что такое в понимании северянки любовь и каким должно быть это чувство, чтобы продолжать любить мертвого. Она прилагала немалые усилия, чтобы не дать себе размякнуть. Сейчас она должна видеть в этой девушке соперницу, врага, а иначе ей никогда не выиграть битву за сердце принца.

— Начинайте, — велела она рабыням, стоявшим в стороне в ожидании приказаний. — Надо закончить готовить тебя к пиру, — пояснила Шамиля светловолосой женщине, — а еще многое предстоит успеть.

В руках у одной из рабынь появился большой флакон с маслом без цвета и запаха. Шамиля велела Алекс снять простыню и лечь на кушетку. Алекс попыталась протестовать, когда женщины принялись растирать ее, покрывая каждый дюйм тела маслом, но Шамиля словно и не слышала, приказав рабыням продолжать свою работу. Масло впитывалось в кожу, не оставляя жирных следов, зато тело стало нежным и мягким, словно у младенца. Когда с массажем было покончено, Шамиля стала втирать в кожу Алекс ароматические масла. Меняя пузырьки, смешивая запахи, она добилась того, что от Алекс исходил нежный, трепетный, экзотичный и очень возбуждающий запах.

— Восхитительно, Шамиля, — пробормотала Алекс не без смущения. В конце концов меньше всего ей хотелось свести с ума арабского принца.

Шамиля прекрасно видела по глазам северянки, что творилось у нее на душе, и невольно задалась вопросом, зачем она сделала все, чтобы добиться превосходного результата. Смешивая ароматы, можно было легко сделать так, чтобы от этой неверной несло, как от стада козлов. Не ответив на благодарность, Шамиля принялась перебирать пузырьки в корзине, стараясь понять себя самое. Не желая заглядывать слишком глубоко, она просто сказала себе, что поступила так из страха быть наказанной визирем.

Достав из корзины золотой наряд, Шамиля приказала Алекс встать. Стыдливо прикрывшись простыней, Алекс неуверенно смотрела на полупрозрачную золотую ткань.

— Что это такое?

— Принц велел тебе надеть это на пир.

— Это? — удивленно воскликнула Алекс. — Нет! Я не смогу!

— Но почему? Это мой лучший…

— Прости, — поспешила извиниться Алекс, понимая, что оскорбила хозяйку. — Материал чудесный, но его так мало… Это все равно что выйти голой!

— Точно такой же костюм, как сейчас на мне, — спокойно заметила Шамиля.

— Конечно, чудесный наряд, и он тебе очень идет, — согласилась Алекс, глядя на короткий лиф и просторные шаровары смуглянки, — но в моей стране так одеваться не принято.

— У тебя нет выбора, — раздраженно сказала Шамиля, задетая тем, что ее самый лучший наряд не понравился северянке. — Ты все равно его наденешь — принц так приказал.

— А если я откажусь?

— Отказ выполнять приказание принца карается смертью!

Шамиля тут же пожалела о своих словах. «Что со мной?» — спрашивала она. Можно было просто доложить о том, что неверная отказывается повиноваться, и тем самым умыть руки. Не в ее правилах было пренебрегать такими чудесными возможностями, чтобы расправиться с врагом.

— Понимаю, — тихо ответила Алекс. — Если выбора у меня нет, я сделаю, как мне велят.

Шамиля предпочла смолчать. Служанки подошли к Алекс и принялись оборачивать тонкую ткань вокруг бюста, поднимая вверх упругую грудь. Затем Шамиля искусно свернула ткань так, чтобы она легла мягкими складками. Один конец перекинули через плечо и оставили незакрепленным, так что легкий шелковый шлейф взлетал и струился следом за Алекс при каждом ее движении. Шелковый плотный пояс, который оказался Алекс широким в бедрах, Шамиля затянула потуже и довольно улыбнулась: талия у Золотой Птички действительно была тонка, но бедрам не хватало пышности. Ари-паше наверняка это не понравится.

Александра невольно поежилась, глядя на свой странный костюм, закрывающий лишь грудь и бедра. От пояса вниз спускалась многослойная вуаль, каждый слой тончайшей, легкой и прозрачной, словно газ, ткани имел свой оттенок золотого цвета. Сам пояс был расшит маленькими жемчужинами. Нижний, более темный слой ткани, который наподобие шаровар закреплялся у щиколоток, был расшит жемчужинами покрупнее.

Когда Шамиля посчитала, что наряд подогнан как полагается, она достала из корзины брошь, при виде которой глаза у Алекс округлились от изумления. Бриллианты переливались, блистая в кольце из рубинов, заключенных во внешнее кольцо довольно крупных жемчужин. Алекс с сомнением смотрела на эту потрясающую вещь, не представляя, куда можно было прицепить ее. Пояс и так был весь расшит жемчугом, а на груди едва ли хватило бы места для размещения такого количества драгоценностей.

Шамиля молча указала Алекс на низкую кушетку.

— Сейчас ты наденешь яшмак[4] и с этого момента будешь носить его повсюду. Только в своей комнате ты имеешь право снимать его, — сообщила она.

Убрав волосы с лица северянки, она отделила небольшую прядь возле уха и, закрутив ее, подняла наверх и закрепила драгоценной заколкой. Повторив ту же процедуру с другой стороны, Шамиля достала