– Но вы же миллионер?

– Вот потому-то и оставлю. Все миллионеры таковы.

– Мне крайне прискорбно, что вы оказались вором, мистер Торольд.

– Вором? Нет. Я просто человек прямой, не люблю экивоков. За обедом, мисс Финкастль, вы высказывали передовые взгляды на собственность, брак и аристократию мысли. Вы сказали, что ярлыки предназначены для глупого большинства, умное же меньшинство прекрасно разбирается в зашифрованных мыслях. Вы приклеили мне ярлык вора, но разберитесь в данном понятии и вы убедитесь, что с таким же успехом вором вы могли бы окрестить и себя. Ваша газета ежедневно замалчивает правду о Сити и делает это для того, чтобы существовать. Иными словами, она принимает участие в аферах. Сегодня в ней напечатано объявление – фиктивный баланс Горнопромышленного общества в пятьдесят строк, по два шиллинга за строчку. И эти пять фунтов пойдут на оплату вам вашего утреннего интервью со мной.

– Вечернего, – поправила сумрачно мисс Финкастль, – а также явятся вознаграждением за все виденное и слышанное мною.

При этих словах журналистка поднялась с изменившимся выражением лица.

– Я начинаю серьезно сожалеть, – медленно проговорил Сесиль, – что принудил вас провести вечер в своем обществе.

– Если бы меня здесь не было, вы были бы уже мертвы, – заметила мисс Финкастль, но увидев удивленную физиономию миллионера, дотронулась до револьвера. – Уже успели забыть? – спросила она колко.

– Да ведь он не заряжен, – пояснил Торольд. – Об этом я позаботился еще в течение дня – мне своя голова дорога.

– Значит, не я спасла вашу жизнь?

– Вы принуждаете меня сказать, что не вы, и напомнить о данном вами слове не выходить из-за ширм. Однако, находя причину достаточно уважительной, спешу поблагодарить вас за проявленное вами непослушание. Жаль только, что оно самым безжалостным образом скомпрометировало вас.

– Меня?! – воскликнула мисс Финкастль.

– Да, вас. Разве вы не видите, что таким путем вы впутались в кражу, сделались одним из ее действующих лиц. Вы были наедине с вором, протянули ему руку помощи в наиболее критический момент… «Сообщница», – сказал мистер Бауринг. Добрейшая журналистка, эпизод с револьвером, хотя и незаряженным, накладывает на ваши уста печать молчания.

Мисс Финкастль рассмеялась, но смех ее отдавал истерикой.

– Милейший миллионер, – в тон ответила она, – вы, видимо, не имеете понятия о той разновидности среди журналистов, к которой я имею честь принадлежать. Проживи вы дольше в Нью-Йорке, вы бы ознакомились с ней как следует. Этим я хочу сказать, что полный отчет всего происшедшего, будь он для меня компрометирующего свойства или нет, появится в нашей газете завтра же утром. Нет, я ничего не сообщу полиции. Я только журналистка, но зато самая настоящая.

– А ваше обещание, данное вами перед тем, как вы спрятались за ширмы, ваше торжественное обещание быть немой как рыба? Я, право, не хотел напоминать вам о нем.

– Некоторые обещания, мистер Торольд, долг обязывает нарушать. Мое обещание принадлежит к упомянутой категории. Разумеется, я бы никогда не дала его, если бы имела хоть малейшее представление о характере ваших развлечений.

Торольд продолжал улыбаться, хотя и не так уверенно.

– Сознаюсь, – забормотал он, – дело становится немного серьезным.

– Крайне серьезным, – с усилием выговорила мисс Финкастль.

И вслед за тем Торольд заметил, что журналистка новой формации тихо заплакала.

Открылась дверь.

– Мисс Китти Сарториус! – доложил прежний лифтмен, одетый в обыкновенный костюм и переставший косить словно по мановению волшебного жезла.

Прехорошенькая девушка (одна из самых очаровательных особ дамского пола во всем Девоншире) ураганом влетела в комнату и схватила мисс Финкастль за руку.

– Милочка, ты плачешь? О чем?

– Я ведь велел вам никого не впускать, – недовольно обратился Торольд к лакею.

Прелестная блондинка круто повернулась к Торольду.

– Я заявила ему, что желаю войти, – произнесла она повелительно, прищурив глаза.

– Да, сэр, – последовал ответ. – Так оно и было. Леди пожелала войти.

Торольд поклонился.

– Этого было достаточно, – согласился он. – Вы правы, Леонид.

– Думаю, сэр.

– Кстати, Леонид, в следующий раз, когда вы будете обращаться ко мне в публичном месте, не забудьте, что я не сэр.

Камердинер скосил глаза.

– Слушаю-с, сэр.