Мы стараемся соскользнутьВ бездну быта, но параллельноИзнутри обжигает грудьНевозможность — дышать раздельно!Не прощай меня… В том путиДавит небо сырою ватой.Если мне суждено уйти,Так хоть в чем-нибудь виноватым.Напридумай себе обид,А причины найдутся сотни…Не прощай… Пусть меня проститТот, кто дал мне тебя и… отнял.* * *Ты вновь уходишь в страну без ветра.Я разбираю неровный почерк…Как безоглядно и беспросветноСкулят у входа замерзшие строчки…В этой стране все не так. ИначеДышат деревья и плачут кони,Кот подбирается на карачкахК осоловевшей в дугу вороне.Там стрелки часов, сойдясь на волос,Скрестили клинки, как лихие князья.Все ваши заповеди воют в голос:«Нет!» — а если и есть — «Нельзя!»Там падают с крыш оловянные капли,И жидкий свинец выпивается махом!Там меч самурая со знаком цаплиПитается чисто животным страхом.Азотная горечь слезы мужчиныЗдесь служит для гравировки стали.Шуты и герои, сменив личины,Упьются в монмартровском квартале.Зеленое солнце взлетит к зениту,Где Фэб лучами бьет мимо цели…Как ненавязчиво полуоткрытыИ губы женщин, и двери борделей.Я в эту страну ухожу с закатом,Ища тебя по ночной прохладе…Мне что-то шепчет гитара с бантомО дробном стуке костяшек сзади.О том, что ночью стреляют в спину,Что тело мое украдут наяды…А если пахнет вино маслиной,То так отбивается привкус яда.Но в этой стране между двоеточийВсегда есть место — оттиснуть палец!И только здесь престарелый кормчийНаводит на воду зеркальный глянец.На хрупких гранях цветка и прахаСойдутся на крест и быль и небыль…А в звездной патоке тень АллахаПокажется светлой дорогой в небо!Здесь нет запретов, как нет законов.Воздушные поцелуи теплы на ощупь.Здесь на плечи мои, словно два погона,Легли твои руки и… гаркнула площадьВосторженно троекратным «Да здравствует!».О, нас здесь любят и благословляют,В моей стране — мы доныне царствуем,Нас балует пламя и море качает.Вольготно бродить по ладоням ВечностиСвоих же загадок, своих же ответов…Свеча слезливая — нам не советчица,А напоминание о греховности лета.Но жизнь продуманна и случайна,Что ж, нас в нее окунули заживо…На чуждых пальцах — осколки тайны.Не надо лезть.И не надо спрашивать…* * *Для графини травили волка.Его поступь была легка…Полированная двустволка,Как восторженная строка!Он был вольный и одинокий.На виду или на слуху.Стрекотали про смерть сорокиБеспардонную чепуху.Упоенно рычала свора,Егеря поднимали плеть, —Все искали, где тот, которыйПризван выйти и умереть?Нет, любимая… Даже в мысляхЯ не буду ничей холоп.Я уже не подам под выстрелСвой упрямый, звериный лоб.И моя негустая шкураНе украсит ничей камин.Пуля — дура. Конечно, дура…Только в поле и я — один…
