И Пабло Популорум
Захватив кочергу из-под печки, он — в дверь: был таков. Серафима же, простоволосая и неодетая, выбросив локоть, как щит, захвативши юбчонку другою рукою, с оскалом, — за ним: через снежины; блеск золотых волосят с красно-розовым просверком бросила в золотоватые, солоноватые уже вечерние блески, пылающие из вишневых дымов.
«Фрр» — скорее, скорее, скорее, и локтем — направо, налево: по воздуху!
А изумрудные складки и крылья сиреневой шали, запырскавши искрой, плескались за ней.
Впереди — благой мат:
— Фу, фу, фу!
Кочергой по ледовине:
— Я!
Никанора поймав за рукав, перепрыгивала чрез алмазные ребра загривин; увидев Мардария, несшего кислый кочан через двор, руку вырвав, рукою — на дом, а очком — на него: Никанор:
— Помогите, — он выорнул, — вор, выжигающий глаз!
Перенесся; и — фрр — Серафима за ним: перепырснула блеском из блесков.
Мардарий, напучив глаза, бросив кислый кочан, точно бомбу, в сугробину, дернувшись красно- оранжевой гривой и красно-оранжевым усом, толкаясь локтями —
— за ними: —
— и бросив тюфяк на снега,
баба-Агния, шамкая и клюнув носом: —
— за ними! —
Икавшев — за всеми!
И сахарным хрустом, и треском, как рыбьих чешуек, отхрустывало десять ног.
Распахнулся ледник: из него повалили рабочие, как вырастающие из кочанной капусты: явился на свет, чорт дери, забастовочный весь комитет, заседавший бессменно в подпольи под домом, который искала полиция, — то есть: Сей-женко, Гордогий, Богруни-Бобырь, Умоклюев, Франц Узи-ков, Саша Шаюнтий.
За ними — Пабло Популорум: из Пизы!
А из-за заборов торчало в дыре гнидоедово рыло; и выпуклое и багровое, как голова идиота, свалилось огромное солнце.
Бой братьев
Влетев в коридор друг за другом, — наткнулись они на препятствие!
— Ай!
— Осторожней!
Во мраке, держа караул при дверях, с половою огромною щеткою, как с алебардой, профессор Коробкин стоял; увидавши махающего кочергой Никанора, ведущего в бой —
— Серафиму,
— Мардария,
— Агнию, —
— он, —
— точно
бравый солдат, выпад делающий в неприятеля, выкинул щетку в лицо Никанору.
И братья Коробкины, вооруженные друг перед другом, пылая готовностью, — брат, Никанор, — нападать, брат, Иван, — защищаться, — сопели друг в друга, вперяясь друг в друга.
И вдруг брат, Иван, — как затявкает, бросившись усом на темь коридора, откуда пылали кровавые космы Мардария:
— Можете переступить через тело мое, говоря рационально: и только-с!
Брат, — серенький, рябенький, — фалдой вильнув, передергивая кочергою в тетеричной ряби, моргался на брата, Ивана.
— Я — эдак-так — я, — передергивал он кочергою, — из принципа: к двери пробьюсь!..
Он ногой, как копытом, махал:
— Я мерзавца…
— И — «цац»: кочергою, клочочки обой отцарапывал:
— Ты? Никогда-с!
— Он тебе — глаз!
— Да-с?
— Глаз!
— Никогда-с!
И Коробкины, яростные, закатали друг другу глазами: затрещины.
— Что он, — грудной, женский вой, — сделал с дочерью?
И появилась рука: Серафимы; тут Никанор на Ивана пошел; но малютка, схватив за пиджак Никанора, ногой опираясь о стену, тащила назад; Никанор, протянул нос к носкам, кочергой подъезжая к щетинистой щетке, — как вылетит да как крючком кочерги — «бац» — по щетке, стараясь крючком зацепиться; и выдернуть.
— Эка?
Профессор, заплатой отдернувшись, — сам не дурак, —
с перекряхтом скривился; и — бросился на грохотавших пустыми бочонками очень коротких ногах, точно в бой барабанов:
— Ну что же, — давай, брат, тягаться!
Щетиною он кочергу зацепил, сковырнул, вырвал: грохнулась:
— Есть!
И — ногой на нее наступил:
— Дело ясное: дальше-с?
Из тьмы на него передернулись пальцы, но — без кочерги: кочерга — под пятой!
Где Мардарий, где Агния! Трусы: сбежали.
Как тыква, пропучен
Малютка с лиловым от злобы лицом, сложив руки, на них с оскорбленным достоинством выпучилась, точно рыба, — глазами: огромными, синими; вдруг: руки — в боки; лоб — в бод: на профессора; точно Эриния!
— Как вам не стыдно? — гром арф. — Что вы тут натворили?
Но ей перед грудью поставилась щетка:
— Молчать, в корне взять!
И профессор ударил в пол щеткой.
Она — от него: он — за ней:
— Двадцать ведьм!
К Никанору:
— Не жег!.. И — не он-с, — говоря!.. А — отец; публицист из Парижа: и — все-с!.. Дочь проведал!..
Здоровье, знать, им поморочило: неизлечимый!
— Я-с, — да-с, — сам привел… И я-с, — да-с, — не позволю: гостей моих трогать!..
