тремя печатями на красном воску положенный пакет, в котором Ост-индианскому мину камень алмаз весом в 779 граммов голландских находится…».
С этого момента камень стали называть «Амстердамский». А в 1773 году Лазарев засвидетельствовал, что «Григорий Сафрас своего одного сто девяносто пяти каратового алмаза половинную часть продал мне за 125 000 рублей…». Тот в свою очередь «означенный алмаз продал светлейшему князю Орлову». Князь специально прибыл в Амстердам, встретился здесь с графом Сен-Жерменом и, возможно, при его посредничестве приобрел заветный бриллиант, о котором мечтала российская императрица.
Орлов заплатил за камень полтора миллиона флоринов, то есть четыреста тысяч рублей, и в день ангела Екатерины преподнес ей бриллиант. В ноябре 1773 года прусский посланник доносил королю Фридриху: «Сегодня князь Г. Орлов в Царском Селе поднес императрице вместо букета — алмаз, купленный им за 400 000 рублей у банкира Лазарева. Камень этот был выставлен в этот день при дворе». Императрица повелела вставить бриллиант, отныне называемый «Орлов», в державный скипетр российской империи.
Есть, правда, и еще одна версия покупки этого бриллианта. Якобы существует документ, подписанный Орловым и Лазаревым, который рисует совершенно иную картину приобретения этого камня. По этой версии Орлов будто бы выполнял только роль посредника в сделке и что сама Екатерина II купила этот бриллиант. Императрица обратилась к услугам посредников по двум причинам. Во-первых, она хотела подчеркнуть свою «немецкую бережливость» по сравнению с безумными тратами своих предшественников на русском престоле; а во-вторых, считала, что ей не следует, как монарху, публично торговаться из-за цены, а посему и поручила это Орлову.
И уж совсем невероятной кажется легенда, связанная с этим камнем и относящаяся к наполеоновским временам.
Когда войска Наполеона в 1812 году подошли к Москве, бриллиант «Орлов» спрятали в кремлевской гробнице одного священнослужителя. Войдя в Москву, Наполеон приказал отыскать спрятанный камень. Узнав, где он находится, Наполеон в окружении свиты направился к гробнице. Когда ее вскрыли, все увидели знаменитый бриллиант. Один из телохранителей Наполеона протянул руку, чтобы схватить камень, но вдруг из могилы восстал призрак усопшего и с проклятиями обрушился на захватчиков. Наполеон со своими приближенными в ужасе бежали… Такова легенда.
Что касается роли Сен-Жермена в этой истории, то, повторю, этому есть лишь косвенные свидетельства. Но фактом остается то, что граф «был другом и доверенным лицом Орлова», помогал ему в Петербурге накануне переворота 1762 года и будто бы даже Орлов выплачивал «дорогому отцу» крупные суммы за предсказания будущих побед Екатерины II и за помощь в воцарении ее на российском престоле. Дружба между Орловым и Сен-Жерменом сохранилась на годы и продолжилась в Амстердаме, где был куплен знаменитый бриллиант.
Однажды при французском дворе во времена Людовика XV, как обычно, шла карточная игра. За зеленым столом рядом с королевой сидела маркиза Дюшатле, подруга знаменитого Вольтера. В первый же вечер маркиза проиграла четыреста луидоров — все свои наличные деньги. Вольтер из собственных средств ссудил маркизу еще двумястами, но и они немедленно уплыли из рук азартной маркизы. Остановиться она уже не могла. Под большие проценты получила в долг немалую сумму. Однако и их спустила за зеленым столом. В конце концов ее долг превысил восемьдесят тысяч франков.
— Остановитесь, мой друг, это уже безумие! — заметил ей Вольтер. Но потерявшая над собой контроль маркиза Дюшатле отвечала одним: увеличивала ставку в игре.
Тогда Вольтер решил в качестве стороннего наблюдателя последить за игрой. Сидя рядом с маркизой, он сказал ей по-английски: «Разве вы не видите, что имеете дело с жуликами?»
Слова услышали, это было заметно по лицам игроков. Вольтер побледнел. Перед ним предстал призрак Бастилии. В тот же миг прошел карточный азарт и у маркизы. Незаметно Вольтер приказал подать карету и вместе с маркизой ночью покинул королевский дворец в Версале.
У Пушкина в «Пиковой даме» тоже рассказано о jeu de la Reine (карточной игре у королевы), во время которой русская графиня, la Ve?nus moscovite, проигралась дотла. И это тоже был подлинный случай. О нем Пушкину рассказал внук этой самой «московской Венеры». Звали ее княгиня Наталия Петровна Голицына. В молодости она бывала при французском дворе. Так вот, проигравшись тогда в Париже, она, по словам внука княгини, решилась прибегнуть к помощи таинственного и богатого графа Сен-Жермена. Что было между ним и русской княгиней, точно неизвестно, хотя внук утверждал, что его бабушка любила графа без памяти и сердилась, если о нем говорили с неуважением. Так или иначе, она сочла возможным обратиться к графу, зная, что тот располагает большими деньгами. Написала ему записку и просила немедленно к ней приехать. Граф Сен-Жермен тотчас же явился, и она рассказала, что надеется на его дружбу и любезность и на то, что он поможет ей необходимой суммой. «Я могу вам услужить этой суммою, — сказал он, — но знаю, что вы не будете спокойны, пока со мною не расплатитесь, а я бы не желал вводить вас в новые хлопоты. Есть другое средство: вы можете отыграться». «Но, любезный граф, — отвечала бабушка, — я говорю вам, что у нас денег вовсе нет». «Деньги тут не нужны, — возразил Сен-Жермен: — Извольте меня выслушать. Тут он открыл ей тайну, за которую всякий дорого бы дал…» Сен-Жермен назвал княгине три карты, поставив на которые она непременно отыграется.
Много лет спустя внук княгини Голицын рассказал Пушкину, что раз он проигрался и пришел к бабке просить денег. Денег она ему не дала, а сказала три карты, назначенные ей в Париже Сен-Жерменом.
— Попробуй, — сказала бабушка.
Внук поставил карты и отыгрался.
Дальнейшее развитие пушкинской повести все вымышлено. Так под пером Пушкина семейное предание превратилось в гениальное литературное произведение.
В повести внук графини, получивший фамилию Томский, рассказывает, что граф Сен-Жермен, который выдавал себя за вечного скитальца, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, по просьбе бабушки назвал ей три карты, наверняка могущие принести выигрыш. Когда герцог Орлеанский метал, «она выбрала три карты, поставила их одну за другою: все три выиграли ей соника, а бабушка отыгралась совершенно.
— Случай! — сказал один из гостей.
— Сказка! — заметил Германн.
— Может статься, порошковые карты? — подхватил третий (то есть карты, которыми пользовались шулера. — Р. Б.).
— Не думаю, — отвечал важно Томский».
Все исследователи согласны в том, что Пушкин использовал рассказ о подлинном случае. Точно у него и время, когда это произошло. Сен-Жермен действительно находился в Париже с начала 1770 года по 1774 год и вполне мог встречаться с русской княгиней, бывшей там же. Так же, как точен он в описании внешности графа Сен-Жермена и самой княгини, послужившей прототипом его героини с ее поразительной историей.
…История старинного подмосковного села Большие Вяземы восходит ко временам Бориса Годунова. По преданию, здешние церковь и большой пруд были сооружены в конце XVI века. Об этом свидетельствуют польские надписи на стенах церкви эпохи Смутного времени. Неподалеку от Вязем, вотчины князей Голицыных, в двух километрах находилось Захарово — имение М. А. Ганнибал, бабушки А. С. Пушкина.
В детстве поэт нередко гостил у своей бабки. Часто, особенно по праздникам, семейство Пушкиных отправлялось в соседние Вяземы к обедне. Возможно, здесь, в Вяземах, будущий поэт встречал хозяйку поместья — знаменитую Наталию Петровну Голицыну, урожденную Чернышеву. Тогда это была уже пожилая дама, очень некрасивая, умная, но своевластная, с крутым нравом и сильным характером. Про нее рассказывали самые невероятные легенды. Поговаривали, что дедом ее был сам Петр I.
Жизнь Наталия Петровна прожила долгую. Застала еще то время, когда дамы в робронах танцевали минуэт, когда увлекались музыкой Рамо и Глюка. Бывала в Германии, Англии и Франции. Пережила пятерых русских царей, видела нескольких иностранных владык. При русском дворе была удостоена звания статс- дамы, неоднократно награждалась высшими орденами. В молодости много лет почти безвыездно жила за границей.
