Горю Нострадамуса не было предела. А тут еще сестра его супруги с мужем затеяли против него судебный процесс с целью возвращения приданого Анны.

Тяжело переживая невосполнимую утрату, он распродал все свое имущество, включая мебель, оставив только самое дорогое — астролябию и книги по медицине, оседлал своего верного мула и вновь двинулся в путь…

В январе 1544 года Нострадамус отправился в Марсель.

В гавани было тесно кораблям, прибывающим со всех уголков света. Из чрева судов вытаскивали и складывали на пристани ящики с экзотическими плодами — бананами, ананасами, апельсинами, финиками. Здесь можно было прикоснуться к изысканным шелкам из далекого Китая, к хлопку из Средней Азии и мягкому бархату из Индии,

И никому не приходило в голову, что все эти ящики и тюки были разносчиками чумы.

Однажды Нострадамуса как видного специалиста пригласили на борт судна, прибывшего с Востока, чтобы исследовать вспыхнувшую на корабле эпидемию какой-то незнакомой болезни.

Ученый был поставлен в тупик: такие симптомы ему прежде не приходилось наблюдать. Кровь жертв становилась черной, вязкой и очень липкой. У больных развивалась одутловатость, начиналась гангрена, постепенно охватывающая все тело, и несчастные разлагались заживо, издавая чудовищное зловоние.

Не зная, что предпринять, Нострадамус для начала решил прибегнуть к давно испытанному средству — своим классическим снадобьям, составленным из целебных трав. Но марсельские медики, завидуя высокой репутации Нострадамуса, отказались последовать его совету и добились для него запрета на посещение судов с больными матросами. Люди продолжали умирать сотнями. После нескольких безуспешных попыток вопреки запрету Нострадамус составил чудодейственное средство, спасшее многие жизни.

Нострадамуса видели повсюду: на улице, на площади, в порту, на судах, в домах зачумленных. Он трудился не покладая рук, позабыв о грозившей ему опасности. Наконец его усилия были вознаграждены: этому мужественному человеку чуть ли не в одиночку удалось унять «гнев Божий», а спасенные им люди возносили благодарственные молитвы в честь «великого» медика-чудодея, их избавителя, ибо победить такую болезнь, по их представлениям, мог только чудотворец.

Два года спустя, в июле 1546 года, в Марсель прибыла делегация нотаблей города Экса уговаривать знаменитого врача отправиться в их несчастный город. Ведь только Нострадамус мог положить конец страшной эпидемии чумы, которая свирепствовала в Эксе уже шесть месяцев. Нотабли даже захватили богатые подарки, чтобы с их помощью добиться его согласия. Нострадамус наотрез отказался от подношений, заявив, что готов выполнить свой долг медика перед людьми.

Когда Нострадамус въехал в Экс, перед ним предстала страшная картина. Пустынные улицы, вымершие кварталы, заунывный звон колоколов, скрип телег с мертвецами. Иногда навстречу попадались медики, прибывшие из других городов, одетые в робу из красной кожи, с натянутыми на голову капюшонами с прорезями для глаз. Мишель знал, что под робой были надеты рубашки, пропитанные специальным ароматизированным раствором. Глаза защищали линзы очков. В ноздрях торчали ватные тампоны, а во рту перекатывались головки чеснока. В такой экипировке медики походили на странных существ, вышедших из преисподней.

Однако врачей было немного, кто-то умер, заразившись, а кто-то в страхе бежал. Иногда на глаза попадался зачумленный, у которого на лодыжках на кожаных ремешках висели колокольчики, извещающие прохожих о его приближении. Таким оставалось жить совсем немного. Здоровых на улицах не было. Все они покинули город и скрылись в горах. Прекрасные особняки, как и жалкие лачуги бедняков, стояли пустые. Двери заколочены досками. Те из немногих жителей, кто по какой-либо причине не сумел покинуть город, забаррикадировались в своих домах. Но и там не считали себя в безопасности.

По сообщениям авторов печальных хроник, смерть, казалось, умела проникать даже через стены. Часто настигала людей, сидевших за столом с бокалом вина в руке. Других находили утром в постели, иные погибали от обильного кровотечения. Если чума поселялась в доме, то его жильцы выставляли перед дверью охапку сена или деревянный крест, что служило предостережением для прохожих. В те времена имело широкое хождение поверье, что можно заразиться чумой при приближении к очагу заболевания на расстояние пяти метров. Бывали случаи, когда люди кончали жизнь самоубийством, ошибочно полагая, что они перешли роковую границу.

Въехав в город, Нострадамус сразу оценил истинные масштабы эпидемии и был поражен. Отыскав способного аптекаря, он приступил к лечению, широко применяя испытанное средство — свои «розовые пилюли». Сотнями раздавал их больным.

Великая «эпидемия чумы» в Провансе длилась девять месяцев, но Нострадамусу вместе с коллегами удалось уберечь от смерти многих горожан. В январе 1547 года чума в Эксе была побеждена. В благодарность городские власти назначили избавителю пожизненное содержание.

Измученный напряженной работой, бессонными ночами, выбившийся из сил, Нострадамус решил уехать в свой родной Сен-Реми.

Отъезд Нострадамуса на отдых вовсе не означал, что теперь он прекратит энергичную борьбу со страшной болезнью. Через несколько месяцев врач оказался в Лионе, где, по одним источникам, искоренял чуму, по другим — эпидемию коклюша. Справедливости ради нужно заметить, что тогда всякую заразную болезнь именовали чумой.

Слава о Нострадамусе гремела по всему югу Франции. Вообще доверие к нему как к врачу основывалось на его безбоязненном противостоянии болезни. Он без страха склонялся над сукровицей зачумленных, приближался к ним, вдыхал миазмы разлагавшихся тел. И как ни странно, так и не заразился сам. Многие его коллеги погибли, исполняя свой долг, а он (хотя и редко натягивал кожаную робу, капюшон и очки) всегда был здоров и ухитрялся сохранить при этом приятный цвет лица.

Нострадамус не раз задавался вопросом: что хранит его, что уберегает от болезни? Божественная сила Провидения? Но почему тогда она не спасла ни его жену, ни детей? Скорее всего, дело заключалось в другом. Вероятно, заражению препятствовало то, что в его организме уже находились болезнетворные бактерии. Эту гениальную догадку Нострадамус высказал за три столетия до того, как Р. Кох открыл туберкулезную палочку, обеспечивающую иммунитет от болезни…

Вернувшись из Лиона в Сен-Реми, Нострадамус продолжил прерванный отпуск. Но, очевидно, небу не было угодно, чтобы этот чародей от науки бездействовал. Вскоре он получил депешу от своего младшего брата из Салона. Тот сообщал о нескольких случаях заболевания чумой и просил оказать людям помощь.

Нострадамус вновь отправился в путь. В Салоне ему понравилось все: множество цветов, долговязые, мохнатые кипарисы, оливковые рощи, виноградники, но главное — живительный воздух.

— Боже! — воскликнул он. — Как здесь хорошо! Сколько видел дивных мест во Франции, в Италии, но ни одно из них не казалось столь милым сердцу. Здесь и умереть, вероятно, легко…

Не знал (а может, знал?) великий предсказатель, что этими словами предрек собственную судьбу: в доме на улице Пуассонь через несколько лет его настигнет гонявшаяся за ним повсюду смерть…

Брат Бертран устроил по поводу приезда старшего брата Мишеля шумную вечеринку, пригласив всех почитаемых граждан Салона и представителей местных властей. Среди приглашенных дам Мишель обратил внимание на молодую и красивую вдовушку, которую звали, как и его первую супругу, Анной (знак судьбы?). Муж Анны Позар, по мнению горожан абсолютное ничтожество, год назад неудачно упал с лошади и погиб.

Вдовушка, в свою очередь, тоже бросала многозначительные взгляды в сторону бородатой знаменитости. Вероятно, внутренний голос подсказал магу, что лучшего выбора ему не сделать, и, как только у Анны истек срок траура по мужу, он поспешил сделать ей предложение, которое она так же поспешно приняла. Свадьбу отпраздновали через две недели. Жена принесла

Мишелю довольно большое приданое — двухэтажный дом и четыреста флоринов. К этому семейному достоянию Нострадамус добавил свои триста, сэкономленные во время борьбы с чумой.

Вскоре после того как супруги устроились в своем двухэтажном «гнездышке», в Салоне о Нострадамусе пошла слава как о ревностном, образцовом католике. Он не скрывал своей неприязни к гугенотам и регулярно посещал церковь, ежедневно молился и причащался каждую неделю.

Никто и не догадывался, что маг и астролог поступал так в целях безопасности, чтобы скрыть от