Ева бежала по темным туннелям и перегонам. Оказавшись у лестницы, она метнулась наверх, перепрыгивая через три ступеньки разом, бежала уверенно, точно лань, и легкая как перышко. Оказывается, она могла видеть в темноте так же ясно, как если бы здесь горели все лампы!

Она уверенно промчалась вниз по очередному эскалатору и очутилась в холле, выходившем на платформу.

Впереди, спиной к ней стоял какой-то юноша, наставив револьвер в туннель.

— Калеб? — позвала она.

Калеб повернулся и увидел Еву в черном платье, на фоне темного проема.

Глаза у нее сияли как будто внутренним светом.

— Ева? — удивился он. — Как ты тут оказалась?

Внезапно откуда-то из глубины туннеля раздался выстрел. Из темноты по ним стреляли. Кто — не видно, но Калеб не собирался этого выяснять. Он бросился к Еве, размахивая перед собой револьвером. В туннеле прогремел очередной залп. Ева схватила Калеба за руку и утянула в боковой проход. Калеб спрятал револьвер в кобуру, и они поспешили обратно, в короткий коридорчик, подальше от пуль.

— Ой, Калеб, как же я тебе рада! Как там Псалтырь? Его ударили по голове и бросили умирать вместе с Яго.

— Не знаю, я его не видел.

— Мне столько нужно рассказать тебе! — выпалила Ева. — Только времени нет. Фантом очень близко, он охотится за мной и за тобой, но все равно я… — Она осеклась. — Нет, ничего. Идем!

Ева побежала, пытаясь увлечь Калеба вперед, двигаясь с новой, усиленной скоростью, хотя и вынужденная подстраиваться под своего спутника. Они добрались до верхних ступенек эскалатора, и Ева буквально выдернула Калеба наверх, к билетным кассам. Юноша чуть не растянулся на полу от такой бешеной скорости, но Ева его удержала на ногах.

— Извини, — сказала она. — Просто побыстрей хотелось.

— Как у тебя это получается? — спросил Калеб, отряхиваясь.

— Не знаю, — ответила Ева. — Само собой…

Сверху раздался голос:

— Не двигайтесь! Вы оба! Не делайте такой ошибки… Видите мой острый нож? У горла очень важного человека, не так ли, Ева? Если не ошибаюсь, твой спутник — это Калеб Браун, наш брат. Может, объяснишь ему, кого я поймал?

С верхних ступенек эскалатора на тусклый свет у касс выступил Фантом. Перед собой он толкал Люция Брауна, приставив нож к горлу своей жертвы.

— Папа! — дрогнул Калеб.

Отец молчал, но глаза его расширились от ужаса.

— Да, — произнес Фантом, — именно папа, папочка, наш отец, отче, умный, хитрый Люций Браун.

Фантом спустился на нижнюю ступеньку.

— Я вижу, ты вооружен, юный Калеб, и оружие у тебя самое аутентичное, прекрасный «Ремингтон»! Интересно, где ты его раздобыл? Впрочем, значения это не имеет, потому что теперь самое время бросить оружие. Бросай же! А ты, Ева, не шевелись, даже не моргай, не то я перережу нашему папочке горло — с некоторой грустью, надо признать, но также и с определенным удовольствием. Вообразите, всех нас окатит горячий фонтан фамильной крови, омоет кровью агнца… Оружие, юный мастер Браун, оружие!

Калеб отбросил револьвер; металл лязгнул о плиточный пол.

Лезвие ножа у горла Люция тускло поблескивало в неверном свете.

— Папа! — вскрикнул Калеб.

Люций опустил глаза.

— Шаг вперед, юный Калеб! Дай-ка рассмотрю тебя получше, — потребовал Фантом. — Какая прелесть, между нами существует невероятное сходство! Наша маленькая семья… Наконец-то все собрались вместе! Вы, конечно, плохо понимаете, о чем я? Видишь ли, Калеб, твой хитроумный папочка… — Фантом дернул Люция за голову вверх, так, что сверкнуло белое горло. — Так вот, наш умнейший папочка создал и меня, и восхитительную Еву… Он создал нас друг для друга. Так? Кивни, папуля. Расскажи им подлинную правду.

Люций кивнул.

Калеб ничего не понимал; перед глазами плыло. У отца была другая семья? Дети? Ева, очевидно, его сестра, а Фантом — его брат? Что все это значит? Отец ни слова ни о чем подобном никогда не говорил, даже после смерти мамы.

— Фантом — это вы? — запинаясь, выдавил Калеб.

Фантом провел свободной рукой по лицу, и оно вдруг скрылось под черной маской.

— Теперь да, — подтвердил он.

— Ты говоришь о семье, Адам, — вмешалась Ева. — Что ж, у меня семья уже имеется. Моя семья — это Яго, акробат, который меня спас, и Роза, женщина с бородой, и Псалтырь. Я совершенно не знаю этого человека, которому ты сейчас угрожаешь. Я его всего один раз видела, предложила ему чаю. Да, у тебя как будто есть надо мною некая странная власть, но ты мне — не семья. Отпусти этого несчастного.

— Ты предназначена для меня, Ева, для меня одного! Ты сама тянула мои руки к собственному горлу. Ты хочешь, чтобы я забрал твою жизнь, ты хочешь завершить этот цикл! В нас это встроено, предопределено.

Внезапно Ева нырнула вперед — лишь взметнулся черный бархат, — отняла нож от горла Люция и отбросила клинок с такой силой, что он с грохотом запрыгал по плитам. Калеб рухнул вниз, перекатился по полу и вновь вцепился в револьвер. Юноша, зажмурив глаза от ужаса, нацелил оружие на воображаемое местоположение Фантома. Приоткрыл глаза… но Фантома больше не было, как и Люция.

— Он выскочил на улицу, — объяснила Ева. — Пойдем, Калеб. Мы спасем твоего отца! Нашего отца… — Она с открытой улыбкой протянула юноше руку.

«Вот опять „нашего отца“», — подумал он и всмотрелся в лицо Евы: глаза такие же, как у него… Да, она и впрямь могла бы быть его сестрой… Но Фантом? Неужели Фантом — его брат? Отец кивнул, согласился, но ведь в тот момент ему угрожали с ножом у горла.

Калеб взял Еву за руку, и они помчались по ступенькам; девичья ладошка крепко стиснула его