за что не станет. И еще он думает, что Калебу на пару дней придется где-то спрятаться…
— Я собираюсь уехать из «Парка», на день или два, — отозвался Яго. — Думал вообще на какое-то время покинуть город, пожить в лесу, без суеты.
В мыслях у меня внезапно заплясали желтые и красные листья, в памяти возник какай-то смутный запах гари. Лес. Я вспомнила лес… И изо всех сил захотела туда!
А Псалтырь тем временем говорил:
— А вы моего приятеля с собой не возьмете, мистер Яго? Мистер Лейтон считает, что Калебу безопасное местечко не помешало бы. А я останусь, помогу вывезти из дома вещи…
— Да уж, — согласился Яго, — воображаю, сколько там всего придется паковать! Слышал я о твоем мистере Лейтоне и его коллекциях. Однако стоит ли нам брать с собой твоего друга… Без обид, просто я его совсем не знаю. Ему можно доверять?
— Дело в том, — сказал Псалтырь, — что на него ордер выписали, он в розыске, уже плакаты напечатали и все такое. Понимаете, он всего лишь безобидный Зевака, а полиция решила, будто он пришил какого-то старика. А старика-то оборванцы кокнули! И свалили на него, при свидетелях обвинили, и только.
Я вмешалась в разговор:
— Мне кажется, ему можно доверять, Яго. Я это чувствую!
— Как это ты так уверена, Ева? — удивился Яго.
— Совершенно уверена!
Итак, меня и юного Калеба решено было увезти в лес. Псалтырь волновался из-за меня. Он смотрел на нас с Калебом, на то, как мы стоим вместе, и лоб его прорезала тревожная морщина, никогда прежде мною не виданная на всегда таком улыбчивом лице. В этот миг я испытала какое-то новое чувство к Псалтырю, настолько сильное, что я едва не бросилась к нему с объятиями и поцелуями.
ГЛАВА 42
Они ехали по ничейным землям. На пригородных улицах все дома стояли заброшенными, окна заколочены серыми панелями с отверстиями для вентиляции. Треснутые крыши поросли травой, из труб выглядывали молодые побеги. Это, объяснял беглянке Яго, мертвая зона, нежилая территория, протянувшаяся от границ «Парка Прошлого» до окружавших его непроходимых чащоб. Все улицы к северу от «Парка» пришли в запустение. Путешественники дождались темноты, а потом осторожно приблизились к шлагбауму у древнего строительного заграждения, которое пестрело выцветшими знаками и объявлениями: «НЕ ВХОДИТЬ», «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА», «СТРОИТЕЛЬСТВО ВЕДЕТ КОРПОРАЦИЯ „БАКСОЛЕНД“». Яго спрыгнул с повозки и вручную поднял шлагбаум с помощью специальной лебедки. Сам шлагбаум был закамуфлирован тщательно уложенными поверх него ветками и колючками. Повозка проехала. Оказавшись по ту сторону забора, Яго снова спешился и опустил шлагбаум на место, затем аккуратно замаскировал проход сорняками.
— Секретный путь наружу, — объяснил Яго. — За ним не следят, но осторожность все равно не помешает.
Путешественники двинулись по унылой дороге и наконец подъехали к заграждению совершенно иного рода: стена из некогда глянцевитого серебристого металла возвышалась по меньшей мере на сотню футов. По мере приближения Яго забеспокоился.
— Место тут опасное. Нельзя угадать, когда они надумают, что эту часть периметра пора ремонтировать, или поймут, что камера видеонаблюдения сломана. — Он махнул на небольшую серебристую коробочку, закрепленную на столбе, и хмыкнул. — Улыбайтесь, может, нас уже сейчас снимают… А как будем проезжать ограждение, посмотрите вверх — там видно кусочек небесного купола.
Действительно, поверх стены можно было различить гигантский барьер из затемненного стекла, который тянулся на сотни футов вверх, и конца ему было не видно. Поверхность отражала небо, и чем выше, тем менее видимой она становилась, пока и вовсе не растаяла в вышине.
Яго направил повозку вниз по склону холма, и путешественники въехали в ремонтный туннель, освещаемый рядами люминесцентных ламп, которые источали тусклое голубоватое свечение. Ева, распахнув рот, с изумлением разглядывала светильники.
— В чем дело, Ева? — удивился Калеб. Может, там, на крыше туннеля, что-то поразительное, а он не замечает?
— Какой свет… — пролепетала Ева.
— А, лампочки? — уточнил Калеб, показывая наверх. — Похоже на энергосберегающие галогенки.
— Да-да, — отозвалась Ева. — Они такие красивые, правда?!
— Прежде чем ответить, мой юный друг Калеб, — шепнул ему Яго, — полезно держать в уме, что Ева ни разу в жизни не покидала пределов «Парка Прошлого». Кроме «Прошлого» она еще ничего не видела и не знает. — Обычным голосом он продолжил: — Тут полным-полно интересного, Ева! Вот подожди, скоро лес увидишь…
Ева и Яго спали, как обычно, в повозке. Калеб тоже попытался уснуть на сиденье, закутавшись в бархатный занавес. Юноша думал о Еве. Странная девушка, ужасно старомодная, вежливая такая и, насколько можно судить, удивительно милая. Он и в самом деле кое-что почувствовал при первой встрече. Глаза у них обоих и впрямь похожи, к тому же девушка поразительно красива. Она напомнила Калебу викторианских фарфоровых кукол — безупречные создания, которыми можно любоваться в музее или в антикварной лавке.
Яго посчитал, что лучше переждать ночной дождь здесь и выехать на главную дорогу перед рассветом. Машин в этот час еще не будет, тем меньше шансов, что кто-нибудь заметит повозку. Наконец Калеб уснул под шелест дождя у выезда из туннеля… Давненько он не слышал подобных звуков.
Яго проснулся еще до света. Заварил чай. У выезда из туннеля брезжило молочное утро. Он вдруг вспомнил:
— Я только что понял, Ева! Ты сейчас увидишь первый в своей жизни настоящий рассвет!
Ева тут же вскочила. В тонкой ночной сорочке она чувствовала себя танцовщицей на канате.
— Как хочется посмотреть! — воскликнула она и бегом бросилась к выходу. — Идем же!
— Догонишь ее? — предложил Яго Калебу.
— Она чокнутая, — буркнул тот.
— Знаю, — весело откликнулся Яго.
Калеб потрусил по сырому ремонтному туннелю. Ева стояла далеко впереди, там, где некогда пролегала автострада — четырехрядное шоссе, совсем пустое. Гладкий асфальт все еще влажно поблескивал после ночного дождя. Небо светлело. Девушка разглядывала высокую синеву, разбавленную белыми облаками. Ветерок трепал ей волосы.
— Дорога не мощеная, Калеб, — проговорила она, по-прежнему уставившись в небо. — Почему?
— Снаружи все дороги гладкие. Булыжные мостовые остались теперь только в «Парке Прошлого».
Они постояли рядом, разглядывая светлеющее с каждой секундой небо.
— Как красиво! — прошептала Ева.
— Посмотри туда. — Калеб указал на восток, на плоскую, покрытую низкорослым кустарником равнину, откуда дул легкий ветерок.
И тут Ева увидела, как небо вдали порозовело и поверх этого розового вырвалось вдруг яркое золотое пламя, словно пожар, позолотивший облака!
— Рассвет, — объяснил Калеб.
Ева широко раскинула руки, отпрыгнула от Калеба и закружилась на месте; белая сорочка развевалась вокруг ее изящных лодыжек.
— Мой первый настоящий рассвет! — улыбнулась она.
