нужен партнер, и потому я тренировалась ежедневно.

— Охотно верю, — сказал учитель, открывая дверь и пропуская Диану на залитый солнцем двор. — Вам нравится первенствовать во всем.

— Да.

— И вы все еще злитесь на себя из-за того промаха в прошлом году, хотя, стреляя в человека, вы не желали его смерти.

— Конечно, я рада, что не убила лорда Брэнда, и мне не следовало стрелять в порыве гнева. Это мой недостаток, Кэрр. — Она повернулась к нему. — Вы должны научить меня избегать подобных вспышек и в то же время стрелять хладнокровно при любых обстоятельствах.

Они подошли к двери тира.

В узком длинном помещении сохранялся устойчивый запах пороха.

Диана достала из ящика сделанные на заказ пистолеты. Заряжая их, она вынуждена была признать, что приехала сегодня к Кзрру из-за Черного Маркиза. Известие о том, что Черный Маркиз скоро приедет на север, заставило ее обратиться к своему учителю, чтобы повысить мастерство в фехтовании и стрельбе.

Обернув пулю кусочком ткани и загнав ее в ствол, Диана вспомнила свою последнюю встречу с маркизом. Она выстрелила в Брэнда, а маркиза держала на мушке, когда братья пытались похитить ее кузину Розу. Они вынуждены были отступить, но лорд Родгар был не тем человеком, который забывает о поражении.

Диана отложила заряженный пистолет в сторону и взяла другой. То давнее столкновение было не единственной причиной ее волнения.

Конечно, нет. Она зарядила второй пистолет. Ей не давали покоя воспоминания о впечатлении, которое он произвел на нее и которое она тщательно скрывала. В прошлом году, когда маркиз приехал на север и посетил ее дом, они постоянно вели словесную дуэль, которая в конце концов стала похожей на флирт.

Диана покачала головой и аккуратно насыпала порох на запальную полку пистолета. Нет, маркиз не представлял для нее физической угрозы, но тем не менее весь прошедший год она тренировалась в стрельбе гораздо усерднее, чем прежде.

Теперь это происходило ежедневно, и она даже включила в свой напряженный распорядок дня обязательное посещение Кэрра.

Диана закрыла крышку запальной полки и взяла другой пистолет, чтобы также подготовить его, затем взвела курок.

— Если кто-нибудь будет угрожать мне, Кэрр, я сама справлюсь с ним.

Однако, заняв позицию перед мишенями — двумя силуэтами с красными сердечками, приколотыми к груди, она поняла, что пистолетная пуля не сможет защитить от той опасности, которая грозила ей.

В полдень людской поток устремился с Пэлл-Мэлл через дворцовые ворота в лабиринт старинных зданий, известных под названием дворец Сент-Джеймс. Здесь находились королевские министры, офицеры, придворные и сквайры, желавшие хотя бы раз в жизни побывать на приеме у короля. По такому торжественному случаю все были в изысканных нарядах, в пудреных париках и со шпагами на поясе. Иначе их не пустили бы во дворец.

Такие приемы устраивались два-три раза в неделю, и те, для кого это являлось привычным делом, шли по двору, беспечно болтая или размышляя о предстоящей аудиенции, в то время как сквайры, впервые попавшие во дворец, озирались по сторонам с широко раскрытыми глазами, в которых светилась надежда увидеть короля, представиться ему и, если удастся, обменяться с ним несколькими словами.

Носильщики внесли маркиза через ворота на главную площадь, где он сошел на землю, расправив пышные кружева на запястьях. Отвечая на приветствия, маркиз старался угадать настроение придворных. Казалось, многие из них смотрели на него с любопытством в ожидании предстоящего решения короля. Вполне возможно, что его посадят в Тауэр — юный монарх был непредсказуем.

Маркиз заметил своего секретаря и подошел к нему и двум сквайрам. Прежде чем Каррадерз представил их, пожилой мужчина, высокий и тучный, неуклюжий в своем парадном одеянии, вышел вперед и поклонился.

— Ваша светлость! Мы бесконечно обязаны вам. Родгар ответил ему поклоном.

— Рад видеть вас в Лондоне, сэр Джордж. А это, должно быть, ваш сын… — Он быстро взглянул на своего секретаря, который тихо подсказал: «Тоже Джордж». Подавив улыбку, Родгар добавил:

— Джордж.

Красивый юноша смущенно поклонился, осторожно придерживая рукой шпагу. Отец с сыном уже достаточно побродили по Лондону, посетив всевозможные злачные места, и юный Джордж выглядел вполне созревшим мужчиной.

Маркиз знаком дал понять, что им следует пройти в помещение.

— Надеюсь, мои люди показали вам в Лондоне все, что вы хотели увидеть, сэр Джордж.

— О да, милорд! — подтвердил он и на ходу принялся рассказывать о том, что его поразило больше всего. Однако по мере приближения к приемной короля сэр Джордж начал запинаться, явно ощущая волнение и робость. — Ей-богу, милорд, не знаю, что сказать королю.

— Ждите, когда его величество обратится к вам, и постарайтесь говорить с ним непринужденно. Ему ужасно не нравится, если в таких случаях собеседник лишь таращит на него глаза и односложно отвечает: «Да, сир», «Нет, сир».

— Хорошо, милорд! — Сэр Джордж уже едва ворочал языком. — Я постараюсь. А ты, Джорджи, — обратился он к сыну, идущему следом и с любопытством разглядывающему стены, увешанные оружием, — ты лучше отвечай: «Да, сир» или «Нет, сир». Понял?

— Да, отец.

Родгар спрятал улыбку. Приемы при дворе обычно были для него скучной обязанностью, но сейчас он испытывал удовольствие от присутствия своих соседей-провинциалов, поскольку они несли с собой некую свежесть и оригинальность. Для английского правительства очень важно, чтобы простые добропорядочные люди имели доступ к монарху. Родгар сожалел, что сегодня ему не удалось избежать дуэли. Он уверял Афтонов, что во дворце не будет никаких неприятностей, но, если король решил покончить с дуэлями, аудиенция может омрачиться.

Они вошли в приемную короля, украшенную великолепными гобеленами и картинами, но без какой-либо мебели, и примкнули к посетителям, собравшимся в кружок у стены. Родгар выбрал место рядом с другими сквайрами, и Афтоны быстро нашли с ними общий язык. Тем временем к маркизу подошли знакомые. Никто из них не являлся противником дуэлей, но некоторые проявляли осторожность, не зная, как отнесется король к утреннему происшествию. Родгар отметил также и тех, кто явно старался не замечать его присутствия.

Когда наконец появился король, трудно было угадать его настроение. В свои двадцать пять лет Георг III был высоким, приятной наружности молодым человеком с нежным цветом лица и большими голубыми глазами. С великим тщанием относясь к своим обязанностям, он медленно обходил залу, останавливаясь, чтобы поговорить с каждым посетителем. Он старался уделить равное внимание всем присутствующим, однако он все меньше задерживался около каждого собеседника.

Король обменялся несколькими словами с графом Мальбери, стоящим рядом с маркизом,