– Такое оно ускользающее! – досадовала Алиса. – Загоню-ка я его на самую верхнюю полку, под потолок. И сцапаю!

Но стоило ей добраться до верхней полки, как случилось такое! Это непонятное ТАКОЕ легко проскользнуло сквозь потолок, словно он был сделан из манной каши.

– Ты девочка или волчок? – недовольно спросила Овца. – Вертишься, вертишься. Голова от тебя закружилась.

Она уже вязала четырнадцатью спицами одновременно, и Алиса, завороженная, не могла оторвать от нее взгляда.

«Спицы торчат у нее отовсюду, как иглы у дикобраза. И как она с ними управляется?» – изумлялась Алиса.

– Грести умеешь? – вдруг спросила Овца, протягивая Алисе две спицы.

– Немножко… но только не в комнате… и не спицами… – пробормотала Алиса.

И тут же спицы превратились в длинные весла, а тесная комната – в легкую лодочку, которая несла их вдоль берегов тихой реки. Алиса поскорей взялась за весла.

– Суши! Суши! – крикнула Овца и взяла еще пару спиц.

На это непонятное слово ответить было нечего, и Алиса молча продолжала грести. С речной водой творилось что-то странное: она вдруг стала такой густой, что весла к ней будто приклеивались, и оторвать их было почти невозможно.

– Суши! Суши! – покрикивала Овца, хватая новые спицы. – Грести ты, наверное, научишься, когда рак на горе свистнет.

«Ой, как бы мне хотелось подержать в руках маленького хорошенького рачонка!» – подумала Алиса.

– Ты слышала, что я тебе сказала? Суши весла! – разъярилась Овца и вынула еще пару спиц.

– Как же я могу их сушить в воде? – рассердилась Алиса. – Вы бы лучше сказали, где раки. И почему они не в реке, а на горе?

– Будешь болтать, я тебе покажу, где раки зимуют! – зашипела Овца, утыкивая спицами свою густую шерсть: больше их девать уже было некуда.

Алиса надулась и обиженно молчала несколько минут. Лодка сама по себе мягко скользила по реке. Густые водоросли цепко хватали весла и не желали их отпускать. Ветвистые деревья зачарованно смотрелись в зеркальную воду с высоких берегов.

– Ой, речные лилии! – воскликнула Алиса. – Какая прелесть! Давайте…

– Ничего дать не могу, – проворчала Овца, не отрываясь от вязания. – Это не моя собственная клумба, а река!

– Я хотела сказать, давайте остановимся, – пояснила Алиса. – Пусть лодка постоит, а мы нарвем этих прекрасных речных лилий.

– Я не лодка, – буркнула Овца. – Хочешь остановиться, к лодке и обращайся. Суши! – добавила она.

Алиса вырвала весла из воды, и лодка, послушная течению, медленно приблизилась к речным лилиям. И вот уже Алиса наклоняется над бортом лодки. Волосы ее падают и касаются воды. А руки, погруженные по локоть, хватают скользкие стебли и тянут, рвут. И забыта ворчливая Овца с ее бесконечным вязанием. И глаза возбужденно блестят. А руки тянут и тянут речные цветы, захватывают их сразу пучками.

«Только бы лодка не перевернулась, – думала Алиса, пытаясь дотянуться до самых дальних цветов. – Вон ту еще, и ту, и ту, она чудная. Как бы ее достать? Противная! Она нарочно от меня уплывает!»

– Ну почему, почему чем красивее, тем труднее дотянуться? – с досадой воскликнула Алиса, отчаявшись сорвать все-все речные лилии.

Алиса откинулась в лодку. Щеки ее горели от возбуждения. С кончиков волос струилась вода. Она с увлечением перебирала свое хрупкое богатство. Алиса старалась не замечать, как цветы уже в ее руках никнут и бледнеют. Даже настоящие речные лилии, стоит их сорвать, тут же увядают, словно спугнутый сон. А здесь, в Зазеркалье, они таяли мгновенно, будто снежинки на теплой ладони. Но Алисе было не до того. От всяких чудес у нее просто глаза разбегались.

А лодка, проплыв немного вперед, вдруг резко остановилась. Весло прочно увязло в воде. Алиса попыталась вытащить его. Но это противное весло не желало слушаться, как потом рассказывала Алиса. Оно вырвалось из рук и пребольно ударило ее рукояткой прямо в подбородок. И Алиса, заойкав, повалилась навзничь на дно лодки. Но она даже не ушиблась и быстро поднялась. Овца как ни в чем не бывало продолжала вязать.

– Увидела, где раки зимуют? – насмешливо спросила она.

– Где? Я их не разглядела, – наивно сказала Алиса и перегнулась через борт лодки, вглядываясь в темную речную глубину. – Мне бы маленького рачонка, – мечтательно произнесла Алиса. – Я бы его поймала и держала крепко-крепко. И так бы додержала до дому.

Овца в ответ хмыкнула и продолжала свое несносное вязание.

– А много здесь раков? – не отставала Алиса.

– Есть и раки, и другой товар всякий, – вдруг затараторила Овца. – Выбор свободный. Что вам угодно?

Алиса опешила, потом изумилась, а потом даже чуточку испугалась – исчезли весла, лодка, река. Они снова оказались в тесной темной комнатенке, увешанной полками. Овца со своим вязаньем торчала за прилавком.

– Что вам угодно? – повторила она.

– Мне угодно… мне угодно, – раздумывала Алиса. – Могу я купить у вас с десяток яиц? – робко пролепетала она. – Сколько это стоит?

– Одному грош цена. Десяток не стоит ни гроша, – равнодушно ответила Овца.

– Одно яйцо дороже, чем десяток? – удивленно переспросила Алиса, доставая кошелек.

– Но с одним условием. Покупаешь десяток – обязана съесть их тут же на месте! – отрезала Овца.

– Тогда лучше дайте одно, – поспешно сказала Алиса, кидая на прилавок монетку.

«Одно яйцо лучше, чем десяток, – рассудила Алиса, – если оно окажется несвежим, то огорчений будет в десять раз меньше».

Овца ловко смахнула монетку с прилавка в ящик и отчеканила:

– Яйцо твое. Можешь подойти и взять его. Сама. Подавать не полагается.

Сказав это, она отправилась в дальний угол комнаты и поставила проданное яйцо на самую верхнюю полку. Причем яйцо стояло на полке острой головкой вверх и не падало!

«Интересно, почему подавать не полагается? – недоумевала Алиса, направляясь к полкам и натыкаясь в полумраке на стулья и столы. – Что за ерунда? С каждым шагом яйцо удаляется и удаляется от меня! А это что? Кажется, стул! Но почему из него растут ветки? Он ветвится, как дерево. Да тут сплошь деревья!

Ой!..

Однако с яйцом случилось другое превращение. Оно росло и росло и становилось похожим на человечка. Когда Алиса наконец сумела подойти к нему совсем близко, она увидела, что у яйца прорезались рот и глазки и округлился нос. И тут Алиса догадалась, что перед ней не кто иной, как сам ЖЕЛТОК- БЕЛТОК.