Лотар ступил на каменные ступени широченного крыльца, чтобы разглядеть её на фоне тучи, но так и не увидел.

“Ты где?” — спросил он её ментальным образом. “Пытаюсь разобрать что-то под твоими ногами, но не могу, его очень хорошо прячут”. “Кого?” Но больше виана не ответила. Зато усмехнулся Сухмет:

— Да, господин мой, нагнал ты на них страху.

— Пока я для них не столько реальная угроза, сколько развлечение. У них осталось ещё немало ловушек, и нам предстоит изрядно поработать…

Но Сухмет не склонен был недооценивать проделанный путь.

— А мне кажется, сюда никто ещё не доходил.

— Но они по-прежнему не воспринимают нас всерьёз, и у них есть основания.

Тогда Сухмет шмыгнул от холода носом, посмотрел на дворец, совсем уж прищурив глаза, и чуть слышно спросил:

— А ты можешь доказать, что они ошибаются?

— Я пробую, пытаюсь, стремлюсь… На моей могиле, если она будет, сделайте надпись из одного слова — стремился.

— Не очень весёлые шутки.

— Да уж какие шутки! Ничего не понимаю, не вижу противников, а это самое скверное.

Лотар стал спускаться по ступенькам к газону, его рука нащупала цепь с кошкой на конце. Удобную для зацепления, сильно выступающую вперёд балку, предназначенную, вероятно, для укрепления навеса, он заметил ещё раньше. Балка была невероятно удобна и высовывалась из внешнего ожерелья зданий почти до трети пути через внутренний двор.

Спустившись на последнюю ступень, Лотар пригляделся к траве. Трава как трава, лишь слегка побитая холодом, но скоро замок перенесётся в более тёплую зону, и она отогреется.

Тогда Лотар ступил на землю. Она не проваливалась, всё было нормально, о чём же тогда говорила виана? Он попробовал позвать её, но она опять не отзывалась. Тогда Лотар пошёл вперёд. Он сделал только десяток шагов, не прошёл и пятой части двора, когда Сухмет сказал:

— Справа, и… и…

Он не знал, как это определить.

Лотар оглянулся. Это и в самом деле нелегко было определить. Складывалось впечатление, что кто-то под землёй со страшной скоростью нёсся ему наперерез, выбрасывая вверх комья земли, поднимая бурун из песка и земли, оставляя за собой свежевспаханную полосу шириной в ярд.

Атака была совершенной и абсолютно внезапной. Но друзья спасли Лотара. Он бросил кошку почти без замаха, и она зацепилась на балке, опутав её двойным кольцом. Вот только опутывалась она очень долго.

Лотар только успел подтянуться на одной руке, перехватить цепь другой, как из-под земли показалась чудовищная пасть, усеянная зубами, челюсти с каменным звоном сомкнулись… Оглушительная боль пронзила правую ногу. Он посмотрел вниз, ступни, начиная от сустава, не было. Из распоротой ноги на землю, которую, как сметану в мешалке, взбивало некое существо, резвящееся под поверхностью, сплошной струёй текла кровь. Лотар тут же зажал рассечённые сосуды, но всё-таки немного опоздал. Слабость уже туманила голову.

Он подтянулся ещё немного, закрепился на цепи, пристегнув её к специальному карабинчику на поясе, и попытался трансмутировать, отращивая себе новую ногу. Это был единственный выход, вот только он всё-таки предпочитал бы двигаться на своей старой ступне. На вновь трансмутированных конечностях он чувствовал себя не очень уверенно некоторое время, потому что в них долго не исчезало чувство онемения.

Когда нога снова пришла в порядок, он перевернулся головой вниз и вытащил меч. Раскачался, вытянутая с Гвинедом рука до земли всё-таки не доставала, тогда он посмотрел проникающим взглядом, и этого хватило.

Чудовище восприняло это как вызов. Оно выскочило на поверхность, показавшись более чем на треть своего тела… Это был, без сомнения, Цван, сухопутная акула, которая так любила откусывать ноги Хифероа.

Это была тяжёлая в движениях, не очень даже массивная зверюга, действительно напоминавшая небольшую, футов в восемь, акулу. Вот только нос, отвратительная пасть, отсутствующий подбородок и даже невыразительные, оловянные глаза рыбы почему-то были на этой морде вполне осмысленными и выразительными, как у людей. И в ней читалась постоянная, полыхающая, как вечный факел, ярость.

Потом Цван прыгнул ещё. На этот раз Лотар был готов и даже подобрал амплитуду своих качаний. Когда тело рыбо-человека оказалось под ним, он резко, без замаха ударил его Гвинедом по кончику носа… Это было всё равно что рубить камень. Даже хуже: это было всё равно что рубить тех каменных псов, которых Лотар некогда изгнал из Мирама.

От носа сухопутной акулы не отлетело ни одной крошки, зато Гвинед рассыпался пучком искр. Тогда Лотар поскорее убрал меч и решил возвращаться на каменное крыльцо.

Раскачавшись посильнее, он спрыгнул на каменные ступени, попытался освободить цепь с кошкой, но это было невозможно. Он уже пожалел, что не поднялся до самой балки, не освободил кошку и не вернулся назад, просто ступая по ней, но тут случилось такое, что он мигом забыл об этой своей ошибке.

Цван вдруг вынырнул из земли у самого края нижней ступени, вытащился на камень повыше, ещё выше, сильным ударом хвоста залез ещё выше, а потом вдруг от его тельца отделились крошечные, не больше двух футов, рахитичные ноги. Он зацепился ими за поверхность и встал во весь рост.

Да, такого отвратительного создания Лотар ещё не видел. Это была рыба, пусть и со странной мордой, но определённо рыба, а вот то, что у неё из середины тела росли ноги, говорило, что она определённо мутант и некогда была кем-то ещё. Не исключено, что и человеком.

Утвердившись на своих ножках, Цван поводил головой, а потом побежал вперёд, к Лотару. Ножки его скрипели, он качался, иногда даже терял равновесие, особенно когда его хвост, волочащийся сзади, рефлекторно отталкивался от ступеней. Создавалось впечатление, что управление ногами и хвостом было у него не очень скоординировано.

Рубить Цвана мечом было бесполезно, поэтому Лотар оглянулся. Из двери того зала, откуда они только что вышли, выглядывал Сухмет. Лотар ему крикнул:

— Ты можешь с ним что-нибудь сделать? Сухмет, который холодно, изучающе смотрел на Цвана, не произнося ни слова, покачал головой. Тогда Лотар прокричал:

— Тогда найди мне верёвку и привяжи что-нибудь тяжёлое к концам.

Сухмет из двери исчез. Зато Цван оказался уже очень близко. Лотар подождал, пока он ринется в лобовую атаку, а потом ушёл от него в сторону, как в тавромахии уходят от разъярённого быка.

Этот трюк удавался Лотару ещё пару раз. Потом он вдруг понял, что Цван загнал его на самый край ступеней. “Ну и что, — решил Лотар, — попробуем сыграть и на твоей территории”. Он бросился бежать по газону, приближаясь к своей цепи, всё ещё свисающей с балки.

Задним, магическим зрением он видел, что акула бросилась со ступеней на землю, как в воду, и действительно исчезла, зато над поверхностью появился ещё один бурун, несущийся к Лотару с умопомрачительной скоростью. Желтоголовый едва успел, подпрыгнув, зацепиться за цепь, как внизу пронеслась разверстая пасть с тяжёлыми, отливающими ледяным блеском