и девушки, зрелые матроны и старики, существа, не имеющие к людям никакого отношения, отвратительные десятиногие крабы, моллюски с щупальцами, птицы невиданных расцветок… За рядами и рядами занятых диванов Лотар увидел пустые диваны. Их было так много, что они скрылись в тёмной части зала, образуя ровный, повторяющийся узор.

— Незанятые диваны — для тех, кто придёт потом? — спросил он.

— Или для нас с тобой, господин, — спокойно ответил Сухмет. — Мы же не знаем, какова сила искушения этой ловушки. Вдруг мы с ней не справимся?

Лотар вздохнул, но подумал, что он знает. Его не сломить на этот раз и не остановить. Он пройдёт и вынесет на себе Сухмета. Он поискал глазами виану. Но она уже была в центре зала, висела над пустыми диванами и поглядывала по сторонам.

— Как там? — спросил он её.

— Хорошо, — ответила она.

“Ну и ладно”, — решил Лотар и пошёл вперёд. Потом он побежал, потом постарался бежать так быстро, как только мог бежать Сухмет. Восточник тоже нёсся за ним, перескакивая через диваны, через столики с какими-то аппаратами, со светящимися устройствами…

А потом это вдруг навалилось на них. Это было блаженство, сладость и упоение миром, собой, своим телом, всем, что просто есть… Зачем биться, зачем рисковать и к чему-то стремиться? Нужно лишь замереть, лечь на заботливо приготовленный тут диванчик, устроиться поудобнее, и всё. Лучше уже не будет, лучше просто не может быть… И эта сладость, этот восторг продлится вечно. Зачем желать чего-то ещё?!

Первым упал всё-таки Лотар. Он опёрся руками о пол и попытался подняться. “Нет, зачем ты встаёшь? — шептали нежные голоса. — Можешь остаться и тут, слуги поднимут тебя, уложат на диван, дадут тебе всё, что ты хочешь. И ты будешь спать самым счастливым сном на свете…”

“Нет, — сказал себе Лотар, — нет, нет!” Он кричал, хотя не замечал этого. Потом он почувствовал, что кто-то касается его руки, подхватывает за плечо. Он поднял голову. Над ним, обливаясь потом, с гримасой ужасающей муки и безумного счастья одновременно стоял Сухмет. Он пытался его поднять. Трясущиеся от напряжения губы его шептали только одно слово:

— Идём, идём… Идём!

Лотар вытащил меч, Сухмет отпрянул. Но он дрогнул напрасно, Лотар ударил в ближайший диван, тот развалился на две части.

— Я иду, Нахаб! — заорал Лотар, пытаясь в звуках своего голоса обрести силу.

Они снова пошли вперёд. Не раз и не два падали, как-то даже Сухмет отказывался подниматься, но Лотар взвалил его себе на плечи и нёс, пока не стало ясно, что старик теперь пойдёт сам… Один раз Лотар тоже совсем было смирился, но тогда Сухмет поднёс к его носу какую-то жуткую, пахнущую, как все грехи человечества, колбочку. Сознание драконьего оборотня прояснилось, и он пошёл дальше.

До конца зала они всё-таки не дошли, но они сумели доползти. Это оказалось проще, чем идти, потому что сил у них практически не осталось. Но они всё-таки доползли.

Наваждение кончилось сразу, словно кто-то отрезал бесконечную нить, вьющую в мыслях ткань соблазна, предательства и подчинения. Лотар понял голову. Оказалось, колокола в его мозгу звенели так, что можно было удивляться, как не лопнули виски и не вылезли наружу глаза. А он даже не почувствовал их предупреждения! Сухмет, закрыв глаза, лежал рядом в изнеможении. Но он был способен встать и идти дальше, восточник сам был господином своего тела и своей воли. Он просто отдыхал.

Лотар спросил:

— Где посох?

Сухмет открыл глаза и поднял руку. К его руке тем же ремнём, которым восточник завязывал глаза, был привязан посох Гурама.

— Где виана?

Они полежали ещё, потом Лотар поднялся и сел. Виана оказалась прямо перед ним. В какой-то момент она поняла, что тоже может не одолеть искушение, и понеслась вперёд что было силы. Посмотрев на неё, Лотар усмехнулся.

— Что же ты не предупредила? Я тоже мог бы отрастить крылья, привесить Сухмета и одним рывком…

— Всё уже позади, — ответила она. — Ты выдержал испытание и этим привлёк помощь того, в ком нуждался. Если бы ты вздумал хитрить, всё вышло бы не так удачно.

Лотар решил обидеться, потом раздумал.

— Так ты знала, что всё получится именно так, как получилось? (Виана не отвечала). Может, ты знаешь, чем это предприятие вообще закончится?

Ду-Лиа подумала, по-птичьи наклонив голову набок, потом в сознании Лотара всплыл ответ:

“Я знаю, как это может закончиться, но не уверена”.

— Поделись, — попросил Сухмет. Виана даже не стала отвечать. Она взмахнула крыльями и громко каркнула.

— Ну и ладно, — решил Лотар. Он приходил в себя. Теперь он чувствовал свои руки, брюшину и, кажется, даже желудок. Он обнаружил, что хочет есть. — С меня хватит и надежды, что когда-нибудь дело всё-таки дойдёт до оружия.

Они поднялись и потащились дальше не раньше, чем Лотар решил, что лучше чувствовать себя уже не будет. Он знал, что не способен сейчас быстро мобилизовать силы и отразить нападение, но чрезмерное ожидание тоже было не в их пользу, так что подниматься и идти вперёд всё-таки пришлось.

Помещение, где они оказались после зала Награды, как его называл Сухмет, было, мягко говоря, строже. Голые каменные стены, по которым стекала ледяная вода, холодный пол, разводы инея по углам. Лотар огляделся.

— Кажется, отсюда начинается новый виток их лабиринта. Это уже не для пришельцев, а для слуг.

Сухмет попытался было объяснить, что тут и слугам будет нелегко, но Лотар его слушать не стал, он чувствовал приближение чего-то, что отзывалось колокольчиками в его голове. Пока это было неопределённое шуршание, как будто где-то очень далеко, за много миль от их нынешнего места, ветер прокатывался по высокой сухой траве, расчёсывая и путая её одновременно.

Потом этот звук отдался вдруг низким, устойчивым гудением. Лотар понял, что нужно спешить.

— Скорее, Сухмет, нужно удрать отсюда!

Они побежали. Виана вдруг появилась перед ними и принялась кружить, пытаясь что-то сказать на внутреннем языке. Но, странное дело, её девичий голос тонул в нарастающем рокоте, и смысл слов распадался под давлением этого звука, как льдинки тают в огне. Кажется, она и сама поняла это и стала каркать, громко, озабоченно, тревожно…

Они почти добежали до противоположной двери, когда звук вдруг стал гораздо сильнее, чем прежде. От этого давления всё тело начинала бить нервная дрожь, во рту появлялся кислый привкус, из-под ногтей у Сухмета появилась кровь.