Она смущалась и отступала. Полная безысходность: ты можешь мечтать о нем, любоваться принадлежащей тебе красотой и в то же время понимать, что она тебе недоступна. Не помогут никакие ухищрения: наряжайся в роскошные платья, распускай кудри…
Клим глядел на нее отсутствующим взглядом.
Завести любовника? Страстного двадцатилетнего мальчика с золотистым телом? Или азиата – чтобы нарочно пасть ниже некуда? Нина как-то встретила на Нанкин-роуд высокого, модно одетого узкоглазого красавца. Оба приметили друг друга и, разойдясь, оглянулись. Упаси господь.
Неужели Клим не понимает, что он вынуждает ее думать о других мужчинах? Что
А с другой стороны, ничего не получится из этой затеи. Она была счастлива с Климом лишь потому, что у них была любовь, пусть дурная, пусть изломанная. А если Нина подцепит себе кого-нибудь, то дело кончится лишь тем, что ее… На этот случай есть матерное, весьма точное слово.
Выход один: идти в аптеку и просить каких-нибудь успокоительных, заранее старящих сердце порошков, чтобы обо всем забыть раз и навсегда.
Нина то и дело вспоминала мелочи из прошлого: как они с Климом ехали на крыше вагона и целовались на ветру; вместе сочиняли глупейшие стихи для газеты – на годовщину революции, пекли в углях полученную за это картошку, и Клим жонглировал ею, остужая.
Нине казалось, что голодной зимой 1918–1919 года она была в тысячу раз счастливее, чем теперь. Новой любви у нее не будет – где она ее возьмет?
Клим знал, что Нина ревнует и обижается, но не собирался ничего менять.
«Он переболел мной, как оспой. Шрамы остались, но у него теперь все в порядке».
Это «в порядке» было особенно невыносимым.
Нина съездила к Фессендену, рассказала ему о предложении дона Фернандо.
– Очень хорошо, что Большеухий Ду первым проявил инициативу, – задумчиво сказал Стерлинг. – Передайте ему, что мы готовы к переговорам.
Нина заметила, что в углу его кабинета стоит птичья клетка, накрытая цветной шалью:
– Что это?
– Мой попугай. Ветеринар сказал, что он страдает от одиночества и потому выщипывает себе перья. Я перенес его сюда.
Нина отодвинула край шали. Внутри клетки сидела жуткая птица, похожая на куриную тушку с попугайской головой. Лиловая кожа просвечивала сквозь редкий красноватый пух.
– Мистер Фессенден – мой друг! – завопил попугай. – Я умный, быстрый и хищный! Я всех заклюю!
Он громко захохотал и полез по решетке вверх, перебирая серыми когтистыми лапами.
Ночью Нине приснилось, что она сама превратилась в ощипанного попугая в клетке. Этот кошмар был куда хуже того старого, почти забытого сна, в котором за ней гонялся безголовый петух.
3
Аэропланы для Народной революционной армии скупались по всему миру. Пока штаб находился в Кантоне, пароходы везли их разобранными на части до Гонконга, а дальше – вверх по Жемчужной реке. Теперь, когда штаб передвинулся в Ханькоу, груз надо было принимать в стане врага – в Шанхае, а дальше отправлять на дружественном советском пароходе вверх по Янцзы. Благо дело, за взятку решались любые вопросы на таможне и в службе охраны порта.
Лемуан настаивал, чтобы за британским аэропланом «Сопвит Снайп» ехал кто угодно, но не Даниэль. Слишком опасное это было занятие: Эдна перед смертью могла отправить телеграмму или написать письмо родственникам. Узнают Даниэля – посадят. Или поступят еще хуже – по законам военного времени.
Но Бернар никого не слушал. Тогда Поль Мари сказал ему:
– Я и Одноглазый поедем с тобой.
Даниэль отшучивался:
– Кто присмотрит за моим Мухой?
– Пусть барышни из канцелярии смотрят за собаками. Я буду присматривать за тобой, ибо ты мой друг. И я слышать ничего не хочу, если ты не согласен.
Сели на дружественный советский пароход, доехали до Шанхая. Враги суетились: вокруг иностранных концессий вновь выросла стена из баррикад и колючей проволоки. Солдаты курили у пулеметных гнезд и с подозрением смотрели на китайских беженцев, люто ненавидящих «белых дьяволов» и рвущихся под их защиту от своей узкоглазой родни.
Но Даниэль так и не дождался парохода с аэропланом на борту. Шторм застиг его в море и потопил вместе со всем содержимым.
Бернар не хотел возвращаться с пустыми руками. Он решил спросить у знакомых людей, если в городе можно достать запчасти для авиационного двигателя BMW IV. Они вместе – Даниэль, Лемуан и Одноглазый – сели в таксомотор и поехали на летное поле. Там, сверкая на солнце крыльями, стоял старый знакомый – «Авро-504». А рядом – в низко надвинутой на глаза шляпке, в шикарных мехах и глянцевитых ботиках – прекрасная Нина Купина. Ладонью в рыжей перчатке она касалась фюзеляжа и гладила его, будто снимала невидимую паутину.
Когда она увидела их – Даниэля, Лемуана и Одноглазого, – она в изумлении чуть не упала. Ей-богу, не подвернись ей под спину крыло аэроплана, непонятно, что могло сделаться с этой милой женщиной.
Даниэль приблизился к ней, коснулся руки чуть выше запястья. Лемуан опять удивился, как некоторые могут обращаться с дамами. Она волновалась и просила у Даниэля прощения. Из деликатности Поль Мари отошел подальше – осматривать «Авро», который он сам когда-то собрал из кучи разбитого хлама.
Но он не упустил главного. Мадам сказала Даниэлю:
– Я подарю вам этот аэроплан. Ведь это было ошибкой – и то, что сделали вы, и то, что сделала я. Он принадлежит вам, так что можете забрать его в любой момент. Хотите, я дам вам сопровождающих, чтобы его благополучно довезли до места?
Лемуан почесал голову, поцокал языком. Ах, Даниэль, где ты учился искусству обольщения? Отправь на эти курсы Поля Мари – он даже деньги вперед внесет.
4
Такие чудные дела творились в Шанхае, что Макар Заборов не переставал удивляться. Иностранцы вдруг одумались. Когда стало ясно, что помощь из метрополий не поспеет, Муниципальный совет постановил бежать до русских генералов и привести их с почетом.
Разговаривали с ними вежливо:
– Сделайте отряд для защиты нашей собственности от китайских обормотов. А то по ночам спать страшно.
Генералы за дело взялись, только условие иностранцам поставили: уж коль скоро мы будем защищать ваши превосходительства, извольте всем харчи выдать, жалованье по три доллара в день на брата, оружие, и чтоб от болезней лечить, какие ни заведутся.
Наши тут же записались в Русский волонтерский отряд – две роты по триста человек как
