— Да, — подтвердила я. — Если что надумаете, пожалуйста. Можем и кровать заменить.

«И это было бы символично», — про себя отметила я.

— Нет, с кроватью покончено, я ее выстрадал, — полушутя-полусерьезно откликнулся он. — А вот о других интерьерных темах можно подумать.

Я напряглась в ожидании: блестящий способ познакомиться поближе! Процесс-то можно затягивать до бесконечности. Тут все в моей власти. Стоит по-настоящему увлечь клиента идеей обновления, как у него начинает приходить аппетит во время еды. Одно поменяем, а оно с другим не монтируется, а потом второе с третьим. А мы встречаемся, общаемся, и с каждым разом становимся ближе и ближе друг другу, и вот уже Гера чувствует, что больше жить без меня не может. Ну же, любимый, предложи мне тебе помочь.

Как бы не так! Ловко свернул тему. А вскоре наша прогулка вообще завершилась. Гера, по обыкновению, начал куда-то опаздывать.

Домой мы с Ириской неслись бегом. Ей понравилось, мне не очень. Запыхалась. Может, бегом стоит заняться? А то я на фоне Гериной формы сильно проигрываю. Надо подумать, но сейчас не до этого.

Бросилась звонить Чумке. Она, конечно, еще спала. Обрадовалась только одному, что смогу ей сегодня вернуть телефон. Владик вчера по этому поводу любопытствовал. Куда, мол, его подарок задевался и вместо него какой-то анахронизм появился?

— Представляешь, зануда! — зевая, жаловалась Чумка. — Какое его дело, чем я пользуюсь. Вдруг я подарок берегу, как память о нем!

— Чумка, зачем тебе память, когда он у тебя постоянно живьем перед носом.

— Если бы все время, я бы уже не выдержала. К счастью, приходится расставаться. Ладно, ты дома?

— Первую половину дня, да, — подтвердила я.

— Тогда еще немного досплю и приеду.

— Валяй, я пока фотографии сделаю.

— Да уж будь любезна, не хочу их в телефоне сохранять. А то Владик еще увидит, разборок после не оберешься.

— А если он снимки у тебя увидит.

— Просто снимки — не важно, а когда в телефоне — это слишком интимно. Иди потом доказывай, что не имеешь к этому красавцу никакого отношения. Не поверит. Мобильник — это же личная вещь, почти как бюстгальтер или губная помада.

Я хмыкнула.

— Он у тебя что, значит, мобильник проверяет.

— Да пока за подобным не заставала, но кто знает, что ему в голову взбредет. Лучше подстраховаться. В общем, жди.

Закончив разговор с Чумкой, я бросилась к компьютеру. Перекачала в него фотографии, подработала их где надо в «Фотошопе», затем распечатала. Один комплект для себя, а другой для Чумки. Себе сделала большого формата, а ей маленького.

«Какой Гера получился красивый!» — прошептала я, не в силах оторвать взгляд от его лица. Ириска, вскарабкавшись ко мне на диван, тоже глянула на снимок и возмущенно фыркнула.

— Вот, вот твой Патрик, — продемонстрировала я ей другой снимок.

Его она одобрила. Тогда я нашла пустую рамочку, поместила в нее снимок, на котором мой принц был с ее принцем, и повесила на стену. Теперь мы обе могли любоваться, каждая своим избранником.

Не знаю уж, что чувствовала Ириска, но у меня было единственное желание: лежать на диване и смотреть на Геру. А еще набрать его номер и послушать голос. Какую бы причину изобрести для звонка? Но он ведь вроде намекнул, что просто так звонить ему не следует. Значит, рисковать нельзя. Если, конечно, по-настоящему серьезной причины не придумаю. А услышать его так хотелось! До невозможности. О Господи! Что же такое со мной творится. Никогда в жизни я, по-моему, до такой степени не влюблялась. Постоянно его хочется видеть, слышать… Набрать номер, послушать голос и тут же положить трубку? Но у него моментально высветится мой номер. Совсем неудобно получится.

Решение явилось мне тут же. Надо просто позвонить с другого номера. Например, с Чумкиного, когда она приедет. Но дожидаться не было сил. Хотелось услышать его немедленно, иначе сердце лопнет. Побежала к соседке. Навешала ей какой-то невообразимой лапши на уши, она мне свой мобильный и одолжила.

Забежала к себе и тут же, в прихожей, начала нажимать на кнопки.

— Алло, — волшебной музыкой прозвучал его голос. — Алло! Вас не слышно!

Я отключилась. Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди. Руки тряслись мелкой дрожью. Ноги подкосились, я вынуждена была опуститься на пуфик под вешалкой. Сама понимала, что превратилась в глупую влюбленную школьницу, но сделать с собой ничего не могла.

С другой стороны, вышло вполне естественно. Комар носа не подточит. Человек набрал номер, услышал незнакомый голос, удивился, прислушался, окончательно понял, что не туда попал, и положил трубку. Вероятно, Гере так и показалось.

Ой, ну как хочется еще раз набрать и послушать! Но не слишком ли это? Или человек, по идее, может два раза ошибиться. Тщетно мой разум сопротивлялся. Душа рвалась рискнуть. Нет, будь что будет, но я должна услышать его еще раз. И плевать, сколько мне лет! Это я ответила своему разуму, второй раз набирая Геру.

— Алло! Алло! Ну долго мы еще так будем? — У него даже в раздражении голос звучит приятно!

Я уже собиралась, зажав нос, изменившимся голосом попросить какую-нибудь Антонину Ивановну и извиниться за ошибку, когда мой сказочный герой бросил в сторону:

— Кто? Кто? Опять какая-то очередная дура звонит и молчит!

Я с перепугу надавила на отбой. Эх, лучше бы ограничилась одним разом. Теперь настроение ни к черту. Вдруг он по соседкиному номеру отзвонит и устроит скандал. Правда, мобильник ее пока у меня, но не могу же я его присвоить. Ладно, подержу его еще с четверть часа. Если он за это время не объявится, то после, почти уверена, не станет набирать незнакомый номер. Действительно, делать ему больше нечего!

Настроение, однако, испортилось и по другому поводу. Выходит, ему часто таким образом звонят? Не одна я такая умная и не одна в него влюблена. Что ж, по крайней мере, выяснила: подобные развлечения его раздражают, и больше не повторю ошибки. Не желаю ходить еще одной дурой!

Ириска мирно свернулась клубочком под фотографией Патрика. Хорошо жить собакам! Никаких волнений и терзаний. Никакой боязни совершить ошибку. Понравился кто-то — подошел, понюхал. Не нравится — нарычал и отогнал. Нравится — показал, что нравится. А у нас? И когда не нравится, не всегда отгонишь. Пока достучишься, чтобы до человека дошло, как он тебе противен, сто лет пройдет. А уж когда нравится, совсем мука! Мужики стали такие непростые! Не знаю уж, как извернуться, чтобы и он понял, что тебе нравится, и при этом не испугался, не сбежал, не заподозрил в корыстных целях. А уж когда не просто нравится, а очень нравится…

Мои напряженные философские размышления прервал звонок в дверь. Я думала, Чумка, а оказалось, соседка. Телефон обратно потребовала. Больше наверняка никогда не даст. Я ей на всякий случай пожаловалась, будто сеть глючит, несколько раз не туда попадала. И еще — перед тем как возвращать, звонок незаметненько отрубила. Если Гере вздумается позвонить по ее номеру, она, возможно, не услышит.