если ты явишься во всей своей женской прелести. Дай ему понять, что ты гораздо сильнее, чем выглядишь, и, главное, желаешь быть таковой. В наши дни мало кто действительно готов к этому.

Случайно взгляд Фредерики упал на ухоженные руки матери, и она подумала, включает ли эта самая готовность, по ее понятиям, ломание ногтей слесарными инструментами и опасность запутаться волосами в карбюраторе или прихлопнуть их капотом. Что касается ее собственных волос, то она приняла твердое решение. Прическа должна быть скромнее, не столь броской… И до отъезда из Лондона она подрезала их, сделав короткую стрижку, отчего вид у нее стал еще изысканнее — хотя не столь юный, но вполне привлекательный. Она приобрела пару скромных платьев с аккуратными воротничками и манжетами, вполне сходящими за рабочую форму, и легкое пальто на случай плохой погоды. Сейчас стояла ранняя весна, и пальто вполне могло пригодиться, в нем ей удобно будет за рулем и не холодно — словом, вещь практичная во всех отношениях.

Как и условились, Фредерика выехала из Лондона полуденным поездом и прибыла в Глостершир вскоре после наступления сумерек, окутавших холмистый край. На местном такси она отправилась в Фартинг-Холл. Через открытые окна в машину врывались весенние запахи осыпанных желтыми цветами живых изгородей, прячущихся в сумерках нарциссов, примул, фиалок. Фредерике вспомнились знакомые с детства строчки об этих краях: «Там яблоневый цвет, и воздух густ, как мед…» Воздух действительно был густой как мед, хотя было прохладно. Она пожалела, что не взяла ветронепроницаемую куртку, и теперь ежилась от холода в сшитом у портного пальто. Повернув за створками ворот, с трудом различимых в сгущающейся тьме, они быстро покатили по извивающейся дорожке. В доме горело всего два окна, а все здание тонуло во мраке.

Фредерика расплатилась с таксистом, и он вынес ее вещи к парадной двери, которая внезапно растворилась. На пороге появилась совсем молоденькая и симпатичная экономка в элегантном, отлично скроенном шелковом платье и с красиво уложенными волосами. Она обратилась к Фредерике неожиданно дружелюбно:

— О, входите. Вы новый шофер, не так ли? Из агентства нам сообщили, что пришлют женщину, но, судя по всему, ваши профессиональные данные исключительно высокие; будем надеяться, мистер Лестроуд закроет глаза на ваш пол.

Фредерика, несколько потерянная и усталая после такого долгого путешествия, последовала за экономкой в уютный холл, беспокойно проговорив чуть хриплым, как бывает у утомленных дорогой путешественников, голосом:

— Вы серьезно думаете, что он может быть недоволен?

Экономка, у которой в дополнение к стройной фигуре и элегантному виду оказалась пара очаровательных карих глаз, повернулась к Фредерике и оглядела ее с большим интересом, поскольку та предстала в ярком свете люстры, не выказывая, впрочем, при этом неделикатного любопытства.

— Н-да, — призналась она, — вы… э-э-э… несколько моложе, чем я думала, и вы, как бы это сказать, довольно субтильны, правда ведь? Хотя женщины во время войны водили такие махины, да и внешность может быть обманчивой, не так ли?

— Я смогу водить танк, если надо будет, — уверила ее Фредерика. — Хотя не думаю, чтобы мистер Лестроуд ездил в танке.

— Боже упаси! — засмеялась экономка. — Ничего подобного… Если уж на то пошло, у нас средства передвижения самые роскошные, какие только бывают. — Она помахала рукой, указывая на голые стены холла. — Мебель подвозят каждый день, но еще многое не довезли, а мистер Лестроуд в данный момент в Лондоне — закупает всякие вещи для Холла. Что и говорить, когда все здесь закончат… я хочу сказать, обставят, вид будет потрясающий. — В голосе ее прозвучали горделивые нотки. — Лужайки и цветники тоже будут выглядеть потрясающе, когда садовник, которого мы только что, наконец, наняли, примется за дело.

— Здесь, вероятно, все было запущено? — высказала предположение Фредерика, прикинув, что панели по стенам холла стоят целое состояние. — Я раньше никогда не бывала в Глостершире, но этот дом просто сногсшибательный!

— Совершенно сногсшибательный, — с горячностью подхватила экономка. Она взяла у Фредерики пальто, а затем нырнула в ночь и вынырнула с ее чемоданами. — У нас пока что не полный штат, — сообщила она. — А если быть точнее, у нас с этим делом совсем плохо — мужчин среди прислуги вообще нет. Этой маленькой проблемой, кстати, мистер Лестроуд также занимается в городе.

Фредерика последовала за экономкой по коридору в ярко освещенную гостиную.

— Я предлагаю сегодня поужинать здесь вдвоем. А вам я отведу комнату рядом с моей, в западном крыле. Это самая древняя часть дома, но мне она нравится, и я решила, что с непривычки вам здесь будет неуютно, и вы предпочтете не быть одной в первую ночь в таком огромном пустом доме. Разумеется, когда вы переберетесь в коттедж, можете устраиваться там, как вам заблагорассудится, но в данный момент коттедж в полном беспорядке, как, впрочем, и весь дом.

— А в коттедже… есть мебель? — спросила Фредерика, усаживаясь в уютное кресло около камина, в котором ярко пылали, как она поняла, с наслаждением вдыхая ароматный дымок, яблоневые поленья. С благодарностью, которую едва ли можно выразить в словах, она подумала также о том, что ей повезло и не надо в этот вечер встречаться с хозяином. Видать, от этого испытания, должного венчать и без того утомительное путешествие, Бог ее миловал.

Экономка подкинула еще полено и пояснила, что в коттедже есть кое-какая мебелишка, хотя неизвестно, подойдет ли она новым обитателям. Если не подойдет, придется им выбрать, что надо, из дома, но в любом случае Фредерике удастся туда въехать не раньше, чем через неделю-другую.

— Я полагаю, вам захочется приглядеться к новой обстановке и решить, хотите ли вы на самом деле осесть здесь на длительное время, — тактично пояснила экономка, хотя на самом деле она хотела сказать — и это прекрасно поняла новоприбывшая, — что лучше бы ей подождать и выяснить, нужны ли вообще ее услуги, а уж потом думать о том, чтобы перебраться в коттедж.

— Само собой разумеется, — согласилась Фредерика и с удовольствием взяла чашку крепкого горячего чая, поданную ей как бы в знак благодарности за умение найти правильный тон.

Домоправительница Фартинг-Холла сообщила, что раньше она работала на мистерa Лестроуда в качестве секретарши, а нынче ей вручены бразды правления и ключи от дома. Она просила называть ее по имени, а именно Люсиль, как звал ее многие годы даже сам мистер Лестроуд. Мистер Лестроуд как хозяин вовсе не изверг, но желает получать за свои деньги исправный труд. Единственное, что он не выносит, — это тупость подчиненных. От них он ждет понимания и ответственности в исполнении обязанностей, а главное — он хотел бы, чтоб они работали не из-под палки. Даже женщины, ежедневно приходящие из соседней деревни помогать по дому, должны ходить на цыпочках, когда он поблизости. Новый садовник не удержится долго, если в ближайшее же время без дальнейших отлагательств не приступит к возделыванию сада. Если ему понадобится помощь, таковая незамедлительно будет ему предоставлена — разумеется, в пределах возможного.

— Если вы хороший водитель и отлично разбираетесь в машинах, у вас никаких проблем с мистером Лестроудом не будет, — дружелюбно заверила Фредерику Люсиль.

— Я неплохо разбираюсь в машинах, — уверила ее Фредерика и, чуть помедлив, спросила: — А миссис Лестроуд существует?