Порой он ноги чуть волочит,
Хуй не встает, хоть отруби.
Она и знать того не хочет:
Хоть плачь, а все-таки еби!
Подобной каторги едва ли
Смог вынесть кто. Вот год прошел
И бедный муж в тот мир ушел,
Где нет ни ебли ни печали.
Вдова, не в силах пылкость нрава
И буйной страсти обуздать,
Пошла налево и направо
И всем и каждому давать.
Ее ебли и пожилые,
И старики, и молодые,
А в общем все кому не лень
Во вдовью лазили пиздень.
Три года ебли бесшабашной,
Как сон для вдовушки прошли.
И вот томленья муки страстной
И грусть на серлце ей легли.
И женихи пред ней скучают,
Но толку нет в них ни хуя.
И вот вдова грустит и плачет,
И льется из очей струя.
И даже в еблишке обычной
Ей угодить никто не мог:
У одного хуй неприличный,
А у другого короток.
У третьего – уж очень тонок,
А у четвертого – муде
Похоже на пивной бочонок
И больно бьется по манде.
То сетует она на яйца –
Не видно, словно у скопца.
То хуй короче чем у зайца…
Капризам, словом, нет конца.
И вот по здравому сужденью
Она к такому заключенью
Не видя толку уж ни в ком,
Пришла, раскинувши умом:
«Мелки в наш век пошли людишки –
Хуев уж нет – одни хуишки,
Но нужно мне иль так, иль сяк
Найти себе большой елдак!
Мне нужен муж с такой елдою,
Чтоб еть когда меня он стал,
Под ним вертелась я юлою,
И зуб на зуб не попадал!»
И, рассуждая так с собою,
