— Я теряю тебя, — предупредил Гарри.

— Отпусти это, — ответила Тесла. — Встретимся в другом месте.

Он сделал, как она и сказала. Улица исчезла, и снова он понесся сквозь пространство с такой скоростью, что захватывало дух, а рядом летели осколки чужой жизни. Снова он замечал лишь фрагменты. Несмотря на их обрывочность, он начинал улавливать суть. Среди них были трагедии и фарсы, эпосы и мыльные оперы, мелодрамы и героические повести, детские страшилки и легенды Ветхого Завета.

— Я не уверен, что долго это выдержу, — сказал он. — По-моему, я теряю рассудок.

— Найдешь другой, — сказала Тесла, и снова голос ее остановил Гарри посередине какого-то повествования. — Узнаешь?

Конечно, он узнал. Это был Эвервилль. Перекресток, субботний полдень, и солнце щедро освещает сцену безумного фарса. Оркестранты сидят на асфальте, разинув рты. Будденбаум запустил руку в землю. По воздуху разгуливают призрачные шлюхи. Гарри запомнил все это иначе, но какая разница, кто как запомнил? Это тоже свидетельство.

— Я здесь? — спросил Гарри.

— Ты сейчас.

— Как это?

— Грилло ошибся, назвав свое создание Рифом, — продолжала Тесла. — Риф мертв. А оно все время растет. Истории не умирают, Тарри. Они…

— Меняются?..

— Именно. Как только начинаешь смотреть, тебя затягивает, и история меняется. Ничто не проходит зря. Вот что я поняла.

— Ты останешься тут?

— На какое-то время, — сказала она, — Здесь есть то, что мне нужно, и я хочу еще покопаться.

С этими словами она потянулась к Гарри, и он увидел все уже показанные фрагменты историй. Часть Теслы была как земля цвета охры, часть — цвета сарая в поле, часть — золотоглазый ребенок, часть — старик с поднятым к небу лицом.

Еще одна часть, конечно же, — залитый солнцем полдень, и еще одна — Оуэн Будденбаум. Он простоит на том перекрестке столько, сколько продлится эта история.

И наконец Гарри понял: частью Теслы является и он, по тому что он тоже есть в этой истории.

— Я есть ты, — прошептал Кочевник в его мозгу.

— Понимаешь что-нибудь? — спросила Тесла.

— Начинаю понимать.

— Это как любовь, Гарри. Нет, не так. Это и есть любовь.

Она улыбнулась собственной догадке. А когда она улыбнулась, контакт между ними прервался. Гарри понесся дальше сквозь сияние разноцветных солнц и, пролетев их насквозь, оказался в той же душной комнате.

Рауль ждал его и дрожал от страха.

— Господи, Д'Амур, — сказал он. — Я уже боялся, что потерял тебя.

Гарри покачал головой.

— Там прошло всего мгновение, — сказал он. — Я навестил Теслу. Она мне кое-что показала.

Он поглядел на тело, застывшее в кресле перед монитором, и вдруг ему показалось, что оно лишнее: плоть и кровь. Настоящая Тесла — а может быть, и настоящий Гарри, и весь настоящий мир — была далеко: там, откуда он только что возвратился, где видел дерево историй, раскинувшее свои ветки.

— Она вернется? — спросил Рауль.

— Когда найдет то, что ей нужно, — отозвался Гарри.

— Куда же она отправилась?

— В самое начало, — ответил Гарри. — Куда же еще?

Из первого похода в порт Феба вернулась ни с чем, никто не понимал, что ей нужно. Но уже следующий день принес плоды. Она с утра до вечера бродила в порту, задавая одни и те же вопросы. Да, сказал ей хозяин портового кабака, он знает, о чем она толкует. Так и есть, примерно с месяц назад неподалеку видели одного несчастного недоделанного. Вообще-то его пытались ловить — мало ли что, вдруг он преступник. Но, насколько хозяин кабака знал, поймать никого не сумели. Наверное, сказал он, недоделанного унесло обратно в море, откуда он, как все тут считают, и появился.

Новость была одновременно и хорошей, и плохой. С од ной стороны, это подтверждало, что Феба идет в правильном направлении. С другой, поскольку призрака давно никто не видел, хозяин бара мог оказаться прав — вдруг Джо и впрямь унесло в море? Феба принялась искать кого-нибудь, кто участвовал в облаве на тень, но время шло, и задача с каждым днем становилась все труднее. В порту кипела жизнь, каждый день суда — от одномачтовых лодок до огромных кораблей — выходили в море и возвращались с добычей. Порой Феба зачарованно внимала рассказам моря ков и портовых грузчиков о том, что лежит там вдали, за полосой прозрачных прибрежных вод, на просторах пустынного моря.

Конечно, она и раньше слышала про Эфемериду, а от Муснакафа узнала о Плетозиаке и Трофетте. Но были другие страны и острова, другие славные города, реальные (в доках разгружали товары, прибывшие оттуда) и вымышленные. К последним относился, по всей видимости, остров Покрова Бергера: моряки, попавшие туда, становились добычей существ до того утонченных и изысканных, что погибали исключительно от изумления. Из того же разряда был и город Нилпаллиум: по преданию, его основал некий дурак, а после кончины основателя там долго правили — мудро и справедливо, как гласила легенда, — его любимые псы, скорбящие по хозяину.

Но больше всего Фебе понравился рассказ про Кисаранка Роджанди — башню из пылающего камня. Ее ровные стены поднимались над водой на полмили. Местные мужчины все время стараются взобраться по этим стенам наверх, но каждый раз срываются и прыгают в воду, чтобы остудиться. По том, набравшись сил, они начинают подъем заново. В башне посреди пламени живет их королева, ожидающая того, кто вынесет испытание и, наконец, зачнет с ней ребенка. Выдумки помогали Фебе отвлечься от печали, а рассказы о том, что на самом деле происходило в дальних странах, внушали надежду и бодрость духа: они свидетельствовали о том, в какое чудесное место она попала. Если жители Б'Кетер Саббата не боялись жить в опрокинутой пирамиде, если жители Кисаранка Роджанди не сдаются и карабкаются вверх, чтобы добраться до своей королевы, то и Феба не сдастся. Она будет искать свою недотень.

Потом наступил день шторма… О его приближении предупреждали все бывалые моряки на побережье. Разразится буря, говорили они, и она поднимет со дна огромные косяки глубоководных рыб. Если рыбаки не побоятся рискнуть сетями, лодками, а может быть, и жизнью, их ждет богатый улов.

Когда поднялся ветер, Феба грелась в кухне возле камина, дети ели рагу, а их мать готовила тесто для хлеба.

— Кажется, окно раскрылось, — сказала Джарифа, когда по подоконнику