— Как у вас с мартини?

— Шестнадцать сортов, — гордо сообщил официант, протягивая карту вин. — Но если вы хотите чего-то особенного...

— Так, для начала принесите нам два сухих мартини. Сразу. И без всяких оливок. А мы пока посмотрим вашу карту.

— Я и не знала, что на свете существует столько видов мартини, — заметила Рэйчел. — Хочешь перепробовать их все?

— Уверяю тебя, после третьего-четвертого стакана перестаешь замечать разницу, — усмехнулась Марджи. — Погляди-ка вон на тот столик, у окна. Там случайно не Сесил сидит?

— Да, он.

Сесил, адвокат Гири, мужчина шестидесяти с лишним дет, пожирал глазами свою спутницу — весьма эффектную блондинку, которая была моложе его раза в три.

— Я так понимаю, это не его жена? — осведомилась Рэйчел.

— Правильно понимаешь. Его жена — как же ее зовут? — по-моему, Филис... Так вот, наряди нашего метрдотеля в самое страшное платье, получится копия она. А эта — одна из его любовниц.

— У него их что, несколько?

Марджи округлила глаза.

— Еще бы. Когда старик Сесил отойдет в лучший мир, у могилы будет рыдать больше женщин, чем сейчас прогуливается по Пятой авеню.

— Вот уж не думала, — пожала плечами Рэйчел. — По-моему, он такой... непривлекательный. На что тут можно позариться?

Марджи слегка вскинула голову.

— Не такой уж он и урод, — возразила она. — Для своих лет неплохо сохранился. И потом, он чертовски богат, а для куколок вроде этой данное обстоятельство имеет решающее значение. Наверняка она рассчитывает получить маленький подарочек — какую-нибудь блестящую вещицу — еще до того, как им подадут десерт. Понаблюдай за ней. Она считает минуты. А стоит ему коснуться кармана, начинает глотать слюну.

— Если он так богат, зачем он работает? — спросила Рэйчел. — Неужели ему не хочется отдохнуть?

— Не хочет бросать своих обожаемых клиентов на произвол судьбы. Нет, без шуток, я думаю, он не уходит на пенсию из уважения к старику. Гаррисон говорит, что Сесил умен, как дьявол. И мог бы многого добиться.

— Что же ему помешало?

— С ним произошла та же штука, что и с нами, — он по уши увяз в семействе Гири. А кто попал к ним в плен, тот живым не уйдет.

— Марджи, ни слова о Митчелле. Помни, ты обещала.

— Я и не собиралась говорить о твоем дражайшем Митчелле. Ты меня спросила про Сесила. Я тебе ответила.

Вернулся официант со стаканами на подносе. Марджи пожелала узнать, что представляет из себя «Каджун-Мартини», который значился в списке под номером тринадцать. Официант принялся витиевато описывать бесподобный вкус этого напитка, но Марджи прервала его на полуслове.

— Лучше один раз попробовать, чем сто раз услышать, — заявила она. — Принесите нам по стаканчику.

— Боюсь, ты меня напоишь, — покачала головой Рэйчел.

— Честно говоря, это входит в мои планы, — кивнула Марджи. — Если будешь навеселе, ты легче воспримешь то, что я собираюсь тебе предложить.

— Господи, посмотри только на них! — воскликнула Рэйчел, пропустившая последние слова Марджи мимо ушей.

— На кого?

— На этих голубков — Сесила и его даму. Ты как в воду глядела.

Действительно, как и предсказывала Марджи, адвокат извлек из кармана изящную коробочку и открыл ее, чтобы блондинка смогла полюбоваться ожидающей ее наградой.

— Вот и маленькая блестящая вещица, — промурлыкала Марджи. — В таких делах я редко ошибаюсь.

— Мне это тоже знакомо. То есть я видела, как покупают подобные подарки.

— Ах да, ты ведь работала в Бостоне в ювелирном магазине.

— Да, и такие вот респектабельные джентльмены приходили туда и просили меня помочь выбрать подарок для жены. Так они говорили — для жены, но я скоро поняла, что жены этих подарков не увидят. Мужчины обычно были пожилые — за сорок, а то и за пятьдесят, — но покупали украшения для молодых женщин. Поэтому и спрашивали моего совета. Они только что не говорили: если бы ты была моей любовницей, какую из этих очаровательных безделушек тебе хотелось бы получить? С Митчеллом я ведь познакомилась тоже в магазине.

— Кто это тут осмелился произнести имя Митчелла? Я думала, это табу и нарушившего его ожидает суровая кара.

Рэйчел одним глотком осушила свой стакан.

— Табу снимается. Знаешь, я вдруг поняла, что вовсе не прочь поговорить о нем.

— Вот как?

— Не притворяйся, будто ты очень удивлена.

— А что о нем говорить, — вздохнула Марджи. — Он твой муж, вот и все. Если ты его любишь, тем лучше для тебя. Если не любишь, в этом тоже нет ничего ужасного. Устройся так, чтобы ни в чем от него не зависеть. Живи собственной жизнью. И он не сможет тебе ни в чем помешать. О, гляди-ка, что за чудное явление.

Официант, который приближался к ним с очередной порцией мартини на подносе, решил, что Марджи имеет в виду его, и расплылся в ослепительной улыбке.

— Это я про выпивку, детка, — уточнила Марджи. Улыбка несколько померкла. — Но ты тоже очень мил. Как тебя зовут?

— Стефано.

— Стефано, — повторила Марджи. — Что ты нам посоветуешь заказать из здешней стряпни, Стефанов. Только помни, Рэйчел голодна как волк, а я на диете.

— Коронное блюдо нашего повара — морской окунь, слегка потушенный в оливковом масле, с соусом из...

— Хорошо, уговорил. Принеси мне ваше коронное блюдо. Ты как насчет окуня, Рэйчел?

— Я предпочла бы мясо.

— О, — многозначительно вздернула бровь Марджи. — У леди кровожадное настроение. Какие будут предложения, Стефано?

С официанта неожиданно слетела вся самоуверенность.

— Ну... не знаю... кажется, у нас есть... — забормотал он.

— Может, остановишься на обычном бифштексе? — предложила Марджи.

Это окончательно убило Стефано.

— Боюсь, мы не сможем быстро подать вам бифштекс, — выдавил он из себя, заливаясь краской. — Бифштексы в меню не указаны.

— Бог ты мой! — с притворным возмущением воскликнула Марджи, явно забавляясь смущением молодого человека. — Чтобы в нью-йоркском ресторане не подавали простого бифштекса? Куда катится этот мир?!