Да простит меня читатель, но я вновь вынужден сделать маленькое отступление и обратить ваше внимание к теме неизбежной и, по всей вероятности, неисчерпаемой по своей сути, а именно к моей гомосексуальной сестре. Как вы помните, во время своего последнего визита Мариетта, сияя от счастья, гордо сообщила мне о том неотразимом действии, которое возымело на ее возлюбленную стихотворение Мэри Элизабет Боуэн, вследствие чего Элис приняла ее предложение руки и сердца. Спустя несколько часов сестра вновь появилась в моих покоях, но на этот раз, чтобы обсудить некоторые подробности предстоящего торжества.

— О том, чтобы увильнуть, даже не думай, — заявила она, — твое присутствие необходимо.

— В жизни еще не бывал на лесбийской свадьбе, — ответил я. — Даже не представляю, как там себя вести.

— Очень просто. Радоваться за меня, и все.

— Я и так за тебя радуюсь.

— Мне бы хотелось, чтобы ты выпил, потанцевал и произнес какую-нибудь трогательную речь о нашем с тобой детстве.

— И о чем я поведаю гостям? Может, о том, как вы с отцом развлекались в его гардеробной?

Мариетта гневно взглянула на меня, и ее светящийся облик тотчас затмила грозная тень.

В ярости она была страшна.

— Элис когда-нибудь видела тебя в ярости? — спросил я.

— Пожалуй, раз или два.

— Нет. Я говорю не о дурном настроении, а о вспышках гнева, когда ты почти теряешь рассудок. Когда ты становишься «держись-не-то-разорву-тебя-на-клочки-и-проглочу».

— Хм, такой, пожалуй, нет.

— Может, ей стоит рассказать кое-что, прежде чем надеть на шею хомут? Я имею в виду рассказать, как подчас ты входишь в раж.

— Думаешь, с ней такого не бывает? Особенно если учесть, что она единственная сестра семи братьев.

— У нее семь братьев?

— Именно. И все семеро ее очень уважают.

— У нее богатая семья?

— Отбросы. Двое братьев в тюрьме. Отец алкоголик. Завтрак начинает с кружки пива.

— А ты уверена, что она привязалась к тебе не из-за денег? — Мое предположение было встречено очередным сердитым взглядом. — Господи, я только спросил. Вовсе не хотел тебя обидеть.

— Раз ты такой Фома Неверующий, пойди и посмотри на нее собственными глазами. Познакомишься со всем семейством сразу.

— Ты же знаешь, я не могу этого сделать.

— Интересно, почему? Только не говори, что по уши занят работой.

— Но это правда. Я весь в работе. С утра до поздней ночи.

— Неужели для тебя работа важней знакомства с женщиной моей мечты? Важней той женщины, которою я люблю, обожаю и боготворю?

— Хмм. Люблю, обожаю и боготворю? Могу себе представить, как хороша она должна быть в постели.

— Она — само совершенство, Эдди. Нет, ты даже представить не можешь, как она хороша. Всякий раз, когда мы занимаемся любовью, она вытворяет со мной такое, что мне и во сне не снилось. От моего крика сотрясается весь фургон.

— Она живет в фургоне? Ты уверена, что поступаешь правильно?

— Почти, — ответила Мариетта, постукивая по переднему зубу, что выдавало ее внутреннее беспокойство.

— Но?..

— Что но?

— Ничего. Ты ответила, что почти уверена. Этого вполне достаточно.

— Ладно, хитрая задница. А сам-то мог бы поклясться, что твоя Чийодзё была для тебя той единственной и неповторимой? Разве не было у тебя на этот счет хоть тени сомнений?

— Нет. Я был совершенно уверен.

— Если мне не изменяет память, то у тебя что-то было с ее братцем, — вскользь заметила она.

— И что из того?

— Хочешь сказать, что мог без зазрения совести жениться на девушке и одновременно трахаться с ее братом?

— Это совсем другое дело. Он был...

— Трансвеститом.

— Нет. Он был актером. — Услышав мой ответ, она закатила глаза. — И какое это вообще имеет значение? Разве мы об этом говорим?

— Но ты пытаешься отговорить меня жениться на Элис.

— Нет, ты не права. Просто я заметил... не знаю, что именно я заметил. Впрочем, не важно. Все это пустяки.