склонить голову. Пусть лучше посчитает, что я плохо воспитан, чем увидит мое полное незнание современных ему, общих для всей Европы, обычаев.

   - Здравствуй, сын мой! - сочным басом ответствовал тот, перекрестив меня, и, не выказав никакого удивления, сам протянул руку для поцелуя. Пришлось припасть к его грязной конечности, покрытой заскорузлой кожей. Поп, или кто он там, тем временем начал длинно и с выражением толкать речь, густо перемежая ее латинскими словами и фразами. Я глупо улыбался и делал вид, что почтительно слушаю, хотя не понимал решительно ничего - священник говорил быстро и с акцентом, отличающимся от речи местных жителей. Наконец тот закончил, причем фразой с явно вопросительной интонацией, в которой я распознал только слова 'тебя' и 'нашли'. Извини, чувак, но тут тебя ждет облом! Я медленно и четко произнес:

   - Святой отец, я приехал издалека и очень плохо знаю ваш язык. Поэтому не понял вашего вопроса.

   Монах в ответ только сплюнул и, взмахнув рукой, бросил: 'Пошли!'. 'Председатель' схватил меня под локоток и мягко подтолкнул в направлении церквушки, куда уже заходил священник. Пройдя за ним, мы оказались в небольшой комнатке, в которой тот, видимо, и обитал. Расселись на обрезках больших обтесанных бревен, служивших скамейками. Поп порылся по закромам и поставил на стол глиняный кувшин, такие же, неровно слепленные кружки и миску с закуской, подозрительно напоминавшей напрочь высохший горох.

   Пока тот возился, 'председатель' тихо рассказал мне на ухо, что святой отец был в отъезде, а сейчас вернулся и очень заинтересовался моей личностью, и что надо все ему рассказать, ничего не утаивая. По крайней мере, это то, что я понял из его речи. Тем временем священник разлил по кружкам какой-то напиток и придвинул нам. Что это - вино? Я с опаской отхлебнул глоток. Ага, держи карман шире! Просто кислая настойка из ягод. Правда, пара-тройка процентов алкоголя в ней имеется, но и только. Ну, раз выпить нормально не придется, так хоть закусить, что ли? Я положил в рот пару горошинок и с трудом разжевал. Редкая гадость! Но хоть несколько забило резкий привкус кислятины, оставшийся от настойки.

   Отправлять все это внутрь я не боялся - еще вчера с аппетитом позавтракал и пообедал всем, чем бог послал хозяйке, и без последствий. Видимо, желудочная микрофлора уже пришла в норму. Правда, бог посылал Гретхен (так звали хозяйку) довольно скромно, прижимистый, видать. На завтрак в зажиточном, по местным крестьянским меркам, доме 'председателя' (а того величали Йоханн, и он таки был деревенским старостой, как я и предполагал) подавали яйца в разных видах, молоко и хлеб. На обед - кашу из смеси нескольких круп, но уже без хлеба. В кашу клали также немного овощей, выращиваемых на приусадебном огороде. В основном - лук, капусту и еще загадочный корнеплод желтого цвета, в котором я заподозрил легендарную репу из сказок. Легендарную - потому что никогда ее не видел, только слышал в детстве. Ни мяса, ни рыбы на столе у хозяев пока не наблюдалось. Если даже староста может позволить себе мясо только по праздникам, что уж говорить про бедняков? А я, между прочим, привык мясо каждый день кушать! Придется отвыкать, к сожалению.

   Тем временем поп, тоже глотнув настойки, приступил к допросу. А как иначе это действо назвать, ведь тот, придвинув к себе кусок пергамента и чернильницу с пером, начал вести натуральный протокол, зараза! Заметно было, что он провел работу над ошибками, потому что обратился ко мне самыми простыми словами, выговаривая их четко и медленно, почти по слогам:

   - Итак, сын мой, как твое имя?

   - Артур, - запираться я и не собирался.

   - А я - отец Теодор, пастырь, Божьей милостью, всего этого баронства. Откуда ты прибыл к нам, Артур?

   Хороший вопрос, как глубокомысленно мычал у нас на лекциях один из профессоров, если не знал ответа! И чего я ему скажу? Просто 'из далекой страны' - явно не прокатит. Правду, если не хочется оказаться на костре, тоже выкладывать не стоит. Хотя... Необязательно всю правду...

   - Я из Руси, - заметив непонимание в глазах священника, поспешно добавил:

   - Руссланд. Э.. Раша, тьфу ты..., - я исчерпал все известные мне вариации этого названия, но цели не достиг.

   - Я не знаю такой страны! Где это? - подозрительно вопросил монах.

   - Э..., далеко на востоке, - тут меня осенила новая мысль. - А город Киев вам известен?

   - Киев? - святой отец сразу расслабился, услышав знакомое название. - Да, конечно. Значит, ты оттуда?

   - Да, - почти не соврал я. Ведь именно в этом городе я действительно родился.

   - Так ты ортодокс? - снова насупился вдруг монах.

   Вот блин! Из одной засады вывернулся, чтобы сразу же попасть в другую! Забыл, что веры разные! Как теперь выкручиваться?

   - Нет, святой отец, я католик. Мой дедушка приехал туда из этих мест, поэтому я и язык немного знаю, - на ходу придумывая, с запинками, ответил я.

   Поверил тот или нет, но мои 'показания' были тщательно зафиксированы в письменном виде. 'На латыни шпарит!' - понял я, приглядевшись к письменам. Ну да, стандартизированного немецкого языка еще нет, поэтому для делопроизводства и используется латынь. Это, кстати, тоже указывает на начало тринадцатого века, потому что в его конце, если мне не изменяет память, таки перешли на использование немецкого.

   - Хорошо! Теперь расскажи нам о том, как ты попал сюда!

   Мысленно вздохнув, я принялся рассказывать очередную сказку...