еще. А тот факт, что он пожелал узнать, все ли помещения в доме Джонатана ты осматривал, весьма показателен. Интересно, а он знал о вуайеристских наклонностях своего соседа?

Закончив разговор со Стоуном и положив трубку, Калеб взял книгу, которую принес из хранилища де Хейвна, и через сеть подземных тоннелей прошел в Медисон-билдинг, где располагался отдел реставрации. Отдел размещался в двух больших комнатах – одной для книг, а второй для всего остального. Здесь над восстановлением редких и не слишком предметов и доведением их до более-менее приличного состояния трудились около ста реставраторов. Калеб вошел в помещение для книг и направился к столу, за которым сидел тощий мужчина в зеленом фартуке и осторожно переворачивал страницы инкунабулы, поступившей из Германии. Перед ним лежали самые разнообразные инструменты и стояли приборы – и ультразвуковые сварочные аппараты, и тефлоновые шпатели, и старомодные винтовые прессы, и скальпели.

– Хелло, Монти, – поздоровался Калеб.

Монти Чемберс поднял глаза, прикрытые толстыми темными очками, и почесал лысую голову рукой в перчатке. Он был чисто выбрит, и его слабая нижняя челюсть как бы стекала под лицо. Он ничего не сказал, лишь кивнул Калебу. Перешагнувший порог шестидесятилетия, Монти давным-давно считался в библиотеке лучшим специалистом по консервации и реставрации книг. Ему доверяли самые сложные задания, и он никогда не подводил, всегда выполнял поставленную задачу. Говорили, что он может вернуть к жизни даже самую безнадежную книгу. Его ценили за точность движений и чувствительность пальцев, за ум и творческий подход к восстановлению старых книг и за огромные познания в области книжной реставрации и способов хранения старых изданий.

– У меня частный заказ, если у тебя есть время. – Калеб протянул книгу. – Фолкнер. «Шум и ярость». Обложка водой повреждена. Она принадлежала Джонатану де Хейвну. Мне поручили заниматься продажей его коллекции.

Монти осмотрел книгу и произнес высоким голосом:

– Насколько это срочно?

– Ох, у тебя масса времени. Мы еще только начали…

Реставраторы уровня Монти обычно работают над несколькими крупными и мелкими заказами одновременно. Они задерживаются допоздна, да еще и по выходным сюда приходят, чтобы им никто не мешал. Калеб также знал, что у Монти дома имеется полностью оборудованная мастерская, где он выполняет сторонние заказы, когда представляется такой случай.

– Вернуть оригинальный вид? – спросил Монти.

Стандартные требования сегодня гласят, чтобы любые восстановительные работы возвращали книгам их исходный вид, а в конце девятнадцатого – начале двадцатого века реставрация проводилась неизменно под девизом: «Лучше, чем прежде». К сожалению, из-за этого многие старые книги навсегда теряли свой первозданный вид, лишались оригинальных обложек и выходили из мастерских переплетенными в новую, блестящую и прекрасно выделанную кожу, иногда даже с роскошными, сделанными на заказ застежками. Выглядели они превосходно, но реставрация полностью разрушала историческую целостность вещи, а вернуть ее было уже невозможно.

– Да, – ответил Калеб. – И будь любезен, напиши, какие работы ты намерен проделать. Мы этот документ приложим к книге, когда будем ее продавать.

Монти кивнул и вернулся к прерванному занятию.

А Калеб пошел обратно в читальный зал. Проходя по тоннелю, он усмехнулся.

– Милти! – тихонько произнес он и фыркнул. – И новая прическа! – Он рассмеялся.

– Риджайна Коллинз, – коротко представилась Аннабель, протягивая секретарше визитную карточку. – Я вам звонила насчет встречи с мистером Келлером. – Они с Милтоном находились в приемной фирмы «Келлер энд Махони. Архитекторы», расположенной в высоком старом здании из красно-коричневого песчаника недалеко от Белого дома. Она была одета в блестящий черный брючный костюм, который чудесно оттенял ее теперь красновато-рыжие локоны. Милтон стоял позади нее, то и дело невольно поправляя узел оранжевого галстука и ощупывая аккуратный конский хвост, в который Аннабель убрала его длинные пряди.

Минуту спустя к ним вышел высокий человек с копной кудрявых седых волос. На нем была рубашка в полоску с монограммой. Рукава засучены. Брюки поддерживали зеленые подтяжки.

– Мисс Коллинз? – Они пожали друг другу руки, и она протянула ему еще одну визитную карточку.

– Мистер Келлер, я очень рада. Спасибо, что незамедлительно уделили нам время. Мой секретарь должен был позвонить вам до того, как мы вылетели из Франции. Ну, видимо, теперь мне придется взять нового помощника. – Она кивнула в сторону Милтона: – Мой партнер, Лесли Хэйнс.

Милтон пробубнил приветствие и пожал Келлеру руку. Чувствовал он себя при этом весьма неуютно.

– Извините его, это все из-за перелета, – объяснила Аннабель его странноватое поведение. – Мы обычно пользуемся дневным рейсом сюда, но не оказалось свободных мест. Так что пришлось нам в Париже вставать еще до рассвета. А это кошмар!

– Не беспокойтесь, я все понимаю, – улыбнулся Келлер. – Прошу вас, пойдемте.

В его кабинете они уселись у небольшого стола для совещаний.

– Знаю, вы человек занятой, так что сразу перейду к делу. Как я уже говорила по телефону, я ответственный секретарь архитектурного журнала, который мы начинаем издавать для продажи в Европе.

Келлер глянул на визитную карточку, одну из тех, что Аннабель напечатала утром:

– «La Balustrade.» Недурно.

– Спасибо. Рекламное агентство угробило кучу времени и наших денег, придумывая его. Уверена, что вам это хорошо знакомо.

Келлер рассмеялся:

– О да. Мы вначале тоже пошли по такому пути, но потом решили назвать фирму просто собственными фамилиями.

– Жаль, что у нас не было такой возможности.

– Но вы не француженка?

– Это старая история. Я американка, но влюбилась в Париж, когда еще училась в колледже и попала в программу студенческих обменов. По-французски могу лишь заказать обед, бутылку хорошего вина и, при случае, впутаться в неприятность. – И она произнесла несколько слов по-французски.

Келлер расхохотался.

– Боюсь, я и этого не могу, – признался он.

А она открыла кожаный портфель, с которым пришла, и достала блокнот.

– Итак, для пилотного номера мы хотели бы получить статью о реконструкции Джефферсон-билдинга, которую проводила ваша фирма при участии главного архитектора Капитолия.

Келлер кивнул:

– Это была для нас большая честь.

– И долгосрочная работа. С восемьдесят пятого по девяносто пятый, правильно?

– Вы отлично подготовились. Заказ включал в себя перестройку Адамс-билдинга через улицу, а также очистку и консервацию стенных росписей в Джефферсон-билдинге. Честно могу сказать: это отняло у меня десять лет жизни.

– И вы проделали отличную работу! Насколько я понимаю, это был настоящий подвиг Геракла – не только реконструировать все помещения для читателей, но и решить множество проблем с несущими конструкциями, особенно с куполом. Я слышала, что изначально установленные стропила и фермы оставляли желать лучшего, так? – Все это Милтон вытащил из Интернета сегодня утром. Она сумела извлечь главное из сотни страниц информации, и весьма эффективно, а теперь выдавала это столь гладко, что Милтону только оставалось на нее пораженно таращиться.