— Кто-то заблокировал вентиляцию отопительной системы, Шон, — сообщил Тодд Уильямс детективам в госпитале. Шеф полиции приехал туда в сопровождении двух своих помощников и Сильвии. — Из-за этого угарный газ прямиком шел в вашу каюту. Вам здорово повезло, что Мишель вовремя добралась до вашего дома.
— Чуть не опоздала. — Максвелл покосилась на обмотанную бинтами раненую руку, висевшую в повязке на груди.
Кинг укоризненно посмотрел на нее с больничной койки.
— Почему ты сказала мне, что у тебя все в порядке? Сомнительно, что пулевое ранение в руку — это полный порядок.
— Ерунда. Пуля прошла по касательной, лишь оцарапав кожу.
— Нет, не ерунда. Потенциально выстрел был опасный, — произнесла Сильвия, вступая в разговор. — Заметьте, рана на внутренней стороне руки. Дюйм в сторону — и пуля попала бы в торс, причинив куда больший ущерб.
Мишель отреагировала на чрезмерную, по ее мнению, озабоченность врача небрежным пожатием плеч и осведомилась:
— Кстати, пулю или стрелка нашли?
— Ни пули, ни стрелка, — ответил Уильямс. — Пуля, по всей видимости, лежит на дне озера. Стрелок же бесследно исчез.
— Все-таки один положительный момент во всем этом есть, — бросил Кинг, и присутствующие как по команде посмотрели на него. — Если этот парень решил от меня избавиться, значит, мы подобрались к нему довольно близко.
— В любом случае, сидя здесь, его не поймаешь, — посетовал Уильямс.
Когда шеф с помощниками удалился, Сильвия повернулась к Шону.
— Ты не должен возвращаться на лодку. Переезжай ко мне. У меня полно места.
Мишель подошла к Диас и твердым голосом отчеканила:
— Он переедет ко мне в коттедж. Уж я точно смогу о нем позаботиться.
Кинг посмотрел на женщин.
— Она права, Сильвия. Ты сейчас нарасхват, и сиделки из тебя не получится. Впрочем, я не особенно в ней нуждаюсь, поскольку чувствую себя хорошо.
Максвелл покачала головой.
— Ты слышал, что сказал доктор? Несколько дней постельного режима и никаких волнений.
— Совершенно верно. Тебя накачали кислородом, поэтому тебе кажется, что ты уже поправился. При всем том организм перенес сильнейший шок, и если ты сразу приступишь к работе, в скором времени снова окажешься на больничной койке. — Диас посмотрела на Мишель и добавила: — Вам тоже необходимо поберечься.
— Не беспокойтесь. Ничего со мной не случится.
Сильвия обняла Кинга за плечи, прошептала что-то ему на ухо и ушла.
— Что она тебе сказала? — спросила Мишель.
— Я не имею права на маленькие личные тайны?
— У тебя не должно быть от меня никаких тайн. Я только что спасла тебе жизнь. И заметь: это происходит не в первый раз!
Шон вздохнул.
— Ну, она сказала, чтобы я не смел больше так ее пугать…
— Только это?
— Извини, если не угодил. Полагаю, тебе хотелось бы услышать отчет о том, сколь бесконечно она меня любит, не так ли? Вынужден тебя разочаровать. Чтобы подобные разговоры имели место, даму необходимо как минимум три раза сводить в ресторан, один раз — в кино на последний сеанс, ну и основательно потискать, разумеется.
— Опять умничаешь? Значит, тебе и в самом деле полегчало…
— Слушай, а мы не можем убраться отсюда прямо сейчас?
— Врачи сказали, что хотели бы еще немного понаблюдать за тобой.
— Чтоб их черти взяли! Мне хочется одного: подышать свежим воздухом, — а где он, спрашивается, в госпитале?
— О'кей. Пойду узнаю, что тут можно сделать. Но предупреждаю: даже если тебя отпустят, первым делом нам придется съездить к тебе за вещами.
— А ты сможешь водить машину с такой рукой?
— И водить смогу, и стрелять. Судя по тому, как складываются обстоятельства, оба этих умения нам очень пригодятся, причем в самом ближайшем будущем.
Когда они часом позже вышли на парковочную площадку перед госпиталем и двинулись к пикапу Мишель, Кинг не без иронии произнес:
— По крайней мере на этот раз злодеи не взорвали мой дом.
— Я восхищаюсь мужчинами, способными видеть во всем светлую сторону.
— Теперь мне осталось справиться лишь с одной проблемой.
Максвелл, придя в смущение, искоса посмотрела на него.
— Это с какой же?
— Выжить в том бедламе, который царит у тебя дома!
Едва рассвело, когда Салли Вэйнрайт поднялась с постели и стала собираться на работу. Что бы ни случилось, лошадей необходимо накормить, выездить и вычистить. Не говоря уже о чистке конюшни, уборке навоза, ремонте сбруи и седел, а также о тысяче других дел, которые должен сделать грум в течение рабочего дня. Салли раньше всех поднималась и раньше всех ложилась. Но сегодня она собиралась не так быстро, как обычно, поскольку вчера до позднего вечера разговаривала с Кингом. Признаться, она опасалась последствий этого разговора, но соглашалась с детективом в том смысле, что поступила правильно, рассказав ему обо всем. По крайней мере теперь все узнают, что Джуниор ни в чем не виновен.
Одевшись, девушка вышла в холодное прозрачное утро и быстрым шагом двинулась в направлении конюшни. Подойдя к первому стойлу и протянув руку, чтобы открыть его, она задалась вопросом, долго ли ей еще здесь работать. Из всего семейства Бэттл верховыми лошадьми пользовались только Саванна и Эдди, но с отъездом Саванны, о чем в последнее время говорили все чаще, содержание конюшни и лошадей становилось практически бессмысленным. Что ж, если ее, Салли, уволят, это, возможно, и к лучшему. Очень может быть, уже пора уезжать из этих мест. Слишком много вокруг трагедий, слишком много смертей. Ее бросало в дрожь при одной мысли об этом.
Неожиданно в шею грума вонзилось широкое, с пилой, лезвие большого ножа. Двигаясь слева направо, оно рассекло сонную артерию и яремную вену и так глубоко проникло в тело, что задело шейный участок позвоночного столба. Салли попыталась было что-то сказать, но из горла вырвался один только хрип. В следующее мгновение девушка почувствовала, как хлынувшая из раны кровь омочила спереди рубашку. Кровь покидала тело с устрашающей быстротой — такую потерю организм был не в силах восполнить. Вэйнрайт сначала упала на колени, а потом ткнулась в пол конюшни лицом. Пораженный происходящим мозг Салли осознал, что ее убивают, лишь за долю секунды до смерти.
Убийца воспользовался граблями, чтобы перевернуть тело жертвы на спину. Теперь ее глаза смотрели прямо на него, но видеть уже не могли. В следующее мгновение страшный удар сломал Салли нос. Второй удар раздробил скулу, а третий — расплющил левый глаз и глазницу. К тому времени, когда удары перестали сыпаться на мертвое тело, девушку не узнала бы даже родная мать.
Бросив нож и грабли рядом с трупом, убийца некоторое время рассматривал его. При этом на его лице проступили ярость и злоба. Казалось, он ненавидел эту молодую женщину всей душой. Впрочем, уже через секунду Вэйнрайт осталась в одиночестве. Изуродованное тело лежало на соломе, пропитанной кровью. Единственный звук, который нарушал теперь тишину конюшни, был нетерпеливый стук копыт запертого в стойле жеребца. Он хотел, чтобы его выгуляли, но утренняя выездка в тот день так и не состоялась.
