ли?

Салли едва заметно поморщилась.

— О да, участвовала, — ответила грум равнодушным голосом.

Кинг некоторое время хранил молчание, ожидая, не последует ли за столь невыразительным началом более эмоциональное продолжение. Оно последовало.

— Вообще-то она хорошая наездница. Но убираться в стойле и чистить лошадей не любит. И совершенно не умеет разговаривать с людьми, которые в отличие от нее не родились с серебряной ложкой во рту. — Выпалив это, Салли тихонько ойкнула и поднесла ладонь к губам, словно сообразив, что позволила себе лишнее.

— Не волнуйтесь, — произнес Шон ободряющим тоном. — Я отлично понимаю, что вы имеете в виду. — Потом, секунду помолчав, спросил: — А миссис Бэттл ездит верхом?

— Я работаю здесь уже пять лет. И ни разу не видела, чтобы она садилась на лошадь. — Вэйнрайт оперлась на рукоять вил и еще раз одарила взглядом Кинга и Мишель. — Я заметила, как несколькими часами раньше ваш автомобиль въезжал в ворота. В гости приехали, да?

Шон в нескольких словах поведал ей о цели своего визита в Каса-Бэттл. Салли сосредоточенно свела на переносице брови и обеспокоенно посмотрела в сторону большого дома.

— Ничего не знаю об этом деле, — быстро ответила она.

— Значит, в ночь ограбления вы все время находились в домике для прислуги вместе с Мейсоном и другими людьми из обслуживающего персонала и никуда не выходили?

— Совершенно верно. Я ложусь рано, потому что мне приходится подниматься с первыми лучами солнца.

— Не сомневаюсь… Ну, раз так, позвоните мне, если вспомните что-нибудь. — С этими словами Кинг протянул ей свою визитную карточку, на которую Салли даже не посмотрела.

— Я ничего не знаю, Шон, правда… И ничего не видела.

— Но, быть может, вы видели здесь хотя бы Джуниора Девера?

Салли с минуту обдумывала этот вопрос.

— Джуниора Девера видела. Пару раз. Когда он приходил на работу.

— Вы разговаривали с ним?

— Так, перемолвились разок несколькими словами, — уклончиво ответила Вэйнрайт.

— Что ж, Салли, спасибо за информацию. Хорошего вам трудового дня!

Когда детективы отъехали от конюшни, Кинг бросил взгляд в зеркало заднего вида на смотревшую им вслед взволнованную девушку.

— По-моему, она чего-то недоговаривает, — заметила Мишель.

— Без сомнения.

— Ну-с, куда двинемся теперь?

Шон указал на большой дом, стоявший на территории усадьбы, но в стороне от подъездной дорожки и за отдельной оградой.

— Остались еще два члена семейства Бэттл, с которыми нам необходимо переговорить. После этого можем считать, что наша миссия здесь выполнена.

— Стало быть, раньше это здание называлось каретным сараем? — спросила Мишель, вылезая из машины и направляясь к постройке из красного кирпича площадью около пяти тысяч квадратных футов.[9] — Мне почему-то казалось, что каретные сараи куда больше, — добавила она саркастическим тоном.

— Полагаю, все зависит от того, какого размера у тебя карета, — откликнулся Кинг, устремляя взгляд на припаркованный у дома большой серебристый «вольво»-универсал последней модели. — Похоже, это машина Эдди.

— Откуда тебе знать? Ты что — ясновидящий?

— Нет, но в машине на заднем сиденье лежат мольберт и мундир конфедерата.

Открыл им дверь и провел их в холл Эдди Бэттл собственной персоной — здоровяк в шесть футов два дюйма ростом, весивший не менее двухсот двадцати фунтов[10] и состоявший, казалось, из сплошных мышц. У него было загорелое обветренное лицо с резкими, но приятными чертами, темные вьющиеся волосы и яркие голубые глаза. Волосы, без сомнения, достались ему в наследство от отца, а глаза и линия рта — от матери. Впрочем, его черты не несли отпечатка свойственной ей непреклонности, отстраненности и холодности. Напротив, в его лице проступало что-то мальчишеское, а манеры отличались непосредственностью и порывистостью. Он напоминал породистого фаната серфинга не первой молодости, каких часто можно встретить на калифорнийском побережье.

Обменявшись рукопожатиями, хозяин дома и гости опустились на стулья в гостиной. Одетый в выцветшие джинсы, заправленные в высокие кавалерийские сапоги, и белую рабочую рубашку, порванную в нескольких местах и испятнанную краской, Эдди отнюдь не производил впечатления безупречного джентльмена, аккуратиста и чистюли, особенно учитывая проступавшую щетину и испачканные краской мускулистые руки. Иными словами, он полностью перечеркивал представление о том, как должен выглядеть сын богатых родителей.

Заметив, что Мишель с любопытством рассматривает его высокие сапоги, Бэттл с усмешкой произнес:

— На прошлой неделе меня убили при неудачном наступлении на укрепленные позиции янки в Мэриленде. Но эти сапоги так мне понравились, что я и после смерти не захотел с ними разлучаться. Боюсь, бедняжке Доротее становится все труднее переносить мои эскапады.

Максвелл улыбнулась и вопросительно посмотрела на Кинга. Тот спросил:

— Полагаю, вам не дает покоя вопрос, почему мы здесь?

— Вовсе нет. Несколько минут назад мне позвонила мать и сообщила о цели вашего визита. Боюсь, я мало что могу рассказать вам. Мы с Доротеей находились в другом месте, когда произошло ограбление. Она ездила на риелторское совещание в Ричмонд, я же два дня участвовал в ожесточенном сражении при Аппоматоксе, а затем отправился в Теннесси, чтобы запечатлеть восход солнца над вершинами Смоки- Маунтинс. Я, видите ли, пишу пейзажи, — объяснил он.

— Какое, однако, утомительное путешествие вы совершили, — заметила Мишель.

— Не слишком. Мне не впервой скакать на лошадках, изображая солдата старой американской армии, или мазать по холсту красками в уединенном месте. Более того, все это мне даже нравится. В сущности, я маленький мальчик, которому так и не суждено было повзрослеть. Боюсь, мои родители с душевной болью созерцают то, что из меня вышло. Впрочем, я считаюсь приличным художником и неплохо преуспеваю по части живописи, хотя и знаю, что большим мастером мне не стать никогда. Ну а по выходным играю в солдатики. Да, я везунчик. Мне выпало родиться в привилегированной семье, и я тоже об этом знаю. И по этой причине стараюсь держаться как можно скромнее и незаметнее. Даже, говорят, развил в себе склонность к самоуничижению. — Он развел губы в улыбке, обнажив столь ровные и совершенные по форме белоснежные зубы, что Мишель почти не усомнилась в их искусственном происхождении.

— Вы предельно откровенны, рассказывая о себе, — заметила она.

— Послушайте, я сын чертовски богатых людей, и мне никогда не приходилось зарабатывать себе на жизнь. Но я от этого не важничаю и стараюсь делать то, что делаю, хорошо. Вот и все мои тайны. Но ведь вы приехали сюда не затем, чтобы выслушивать их. Так что задавайте свои вопросы, а я постараюсь дать на них исчерпывающие ответы.

— Вам приходилось видеть здесь Джуниора Девера? — спросил Кинг.

— Конечно, приходилось. Ведь он работал в доме моих родителей. Да и для нас с Доротеей тоже кое- что смастерил. И у нас с ним никогда не возникало даже малейших трений. Потому-то это ограбление никак не укладывается у меня в голове. Ведь члены нашей семьи платили ему хорошие деньги. Впрочем, по его разумению, возможно, не такие уж и хорошие. Насколько я знаю, на него указывает множество улик.