— Мама?

Незваный гость замер, словно обратившись в статую. Он поднял глаза к лестничной площадке второго этажа, озарившейся тусклым светом, — кто-то приоткрыл дверь. Затем послышались чьи-то шаги, показавшиеся ему тихими и очень короткими. Складывалось впечатление, что кто-то медленно шел по коридору второго этажа, осторожно ступая босыми ногами по деревянным доскам пола.

— Мама?

Вверху лестницы появилась фигурка маленького мальчика, всматривавшегося в черное пространство холла. Малыш был одет в белые пижамные штанишки, футболку с изображением Человека-паука и держал в одной руке за лапу большого плюшевого медведя. Другой рукой он протирал слипавшиеся со сна глаза.

— Мамочка? — произнес он еще раз, и тут его взгляд упал на черный силуэт стоявшего в холле человека. — Папочка?

Убийца быстро сунул руку в карман и стиснул в пальцах рукоять ножа. Сейчас поднимется по лестнице, и все будет кончено в одно мгновение. Что с того, если он оставит после себя два трупа, а не один, как намеревался? Одна только мать или мать и сын — какое все это имеет значение? Однако, хотя все его тело напряглось для броска вверх по лестнице и рокового удара, он остался на месте, продолжая смотреть на мальчика. Потенциального свидетеля, между прочим.

— Папочка? — спросил ребенок дрожавшим от страха голосом, поскольку ответа на первый вопрос так и не дождался.

Неожиданно для самого себя ночной гость отозвался, и, похоже, вовремя.

— Да, это папочка, сынок. Возвращайся скорей в кроватку.

— Я думал, что ты уехал, папочка.

— Кое-что забыл, Томми, и мне пришлось вернуться. Возвращайся скорее в спальню, а не то разбудишь братьев. Разве ты не знаешь, как трудно успокоить маленького, если он расплачется? Так что иди спать и не забудь поцеловать за меня Баки. — Имелся в виду плюшевый медведь, которого держал в руках Томми. Хотя в точности сымитировать голос отца не получилось, тот факт, что он назвал мальчика по имени, а также упомянул его братьев и прозвище плюшевого мишки, вне всякого сомнения, успокоил ребенка.

Убийца весьма основательно изучил семейство Робинсон. И знал о нем все, начиная с домашних прозвищ членов семьи и кончая номерами карт социального обеспечения. Он даже знал их любимый ресторан и был в курсе видов спорта, которыми занимались старшие мальчики Томми и Джефф. Последний, к примеру, предпочитал футбол, Томми же учился играть в бейсбол. Кроме того, охотник на людей знал, что Харольд Робинсон незадолго до полуночи выехал в Вашингтон и что Жанна Робинсон очень любила всех своих домашних… Он же лишил это семейство любящей матери и жены по той простой причине, что «Заслуженная мамочка» на парковочной площадке у торгового центра попала в зону действия его природного радара и была взята на заметку. На ее месте мог оказаться кто угодно. Любая другая женщина, жена и мать… Но так уж вышло, что его жертвой стала мать Томми. И двенадцатилетнего Джеффа. А также годовалого Энди, который первые полгода своего существования страдал от желудочных колик. Просто удивительно, сколько интимных подробностей о разных людях можно узнать, если умеешь слушать. Увы, в наши дни слушать почти разучились, и это умение осталось разве что у священников… Или у убийц вроде него.

Он так и не вынул нож из кармана, предоставив Томми возможность вырасти и пойти в колледж. На сегодня с него довольно и одной миссис Робинсон.

— Иди спать, сынок, — повторил он уже более строгим голосом.

— Хорошо, папочка. Я люблю тебя. — Мальчик повернулся и побрел в спальню.

Человек в черном капюшоне еще некоторое время оставался в холле, глядя на пустое место вверху лестницы, где минуту назад стоял Томми. Между тем надо было поторапливаться с выполнением заключительной части миссии и уносить отсюда поскорее ноги.

«Я люблю тебя, папочка».

Неожиданно убийца испытал чувство стыда за то, что находится в одном доме с ребенком, сказавшим ему такие слова, пусть даже по ошибке. «Какого черта, спрашивается, развесил уши? Иди и заканчивай то, что должен сделать, — сказал он себе. — Муж этой женщины наверняка уже звонит в полицию. Давай, идиот, пошевеливайся!..»

Спустившись в подвал, еще не отделанный до конца, он посветил на сложенное в углу сантехническое оборудование и чугунные трубы, предназначавшиеся для новой туалетной комнаты. Подойдя к одной из труб, открутил торцевую крышку, после чего положил в отверстие пластиковый пакет с кое-какими вещами и вернул крышку на место, не докрутив на пару оборотов. Подкладывая кому-нибудь улики, важно избегать искусственности, нарочитости. Нужно помнить, что чрезмерная тщательность может повредить делу точно так же, как неосторожность, беспечность и безалаберность.

Завершив финальную стадию операции, убийца выбрался из дома, пересек задний двор и двинулся сквозь ночную тьму к голубому «фольксвагену», припаркованному в нескольких кварталах от дома семейства Робинсон. Садясь в машину, охотник на людей снял черный капюшон, а потом сделал то, чего никогда раньше не делал — поехал прямиком к дому, где только что совершил одно из своих самых ужасных злодеяний. Там убитая им мать ребенка лежала на полу хозяйских апартаментов, а Томми — в кроватке в своей спаленке. Третье окно слева на втором этаже, насколько он помнил. Дети поднимались часов в семь, после чего начинали собираться в школу. Если их мать к этому времени не поднимется к ним, они сами чуть позже войдут к ней в комнату, чтобы узнать, что случилось. Убийца посмотрел на часы. Стрелки показывали час ночи, так что в распоряжении Томми оставалось еще около шести часов нормальной жизни.

— Постарайся насладиться ими сполна, Томми, — пробормотал убийца, глядя на темное окно спальни мальчика. — И еще одно… Прости меня, если сможешь…

После этого он отъехал от дома семейства Робинсон, слизывая струившиеся по щекам соленые слезы.

Кинг уже выехал из города на арендованном автомобиле к тому времени, когда Тодд Уильямс позвонил Мишель и сообщил известие о смерти Жанны Робинсон. Когда Максвелл подъехала к дому, где было совершено убийство, на парковочной площадке уже стояли автомобили различных служб и ведомств. Соседи глазели на происходящее из окон или с порогов домов. Дети семейства Робинсон на месте преступления отсутствовали. Всех троих отвезли к родственникам, где они находились под присмотром отца.

Мишель нашла Уильямса, Сильвию и Бейли в супружеской спальне. Все они стояли около лежавшего на полу тела хозяйки дома.

Мишель испытала крайне неприятное чувство и даже сделала невольно шаг назад, увидев, что сотворил убийца с несчастной женщиной.

Сильвия посмотрела на нее, кивнула в знак того, что понимает ее состояние, и пояснила:

— Стигматы.

Убийца изрезал ножом Жанну Робинсон в такой манере, чтобы раны напоминали знаки, оставшиеся на ногах и руках Христа после распятия. Убитая и на полу лежала с разбросанными в стороны руками, имитируя позу Сына Божьего на кресте.

Бейли тусклым голосом произнес:

— Бобби Джо Лукас. Сотворил подобное с четырнадцатью женщинами в Канзасе и Миссури в начале семидесятых годов, предварительно изнасиловав.

— Я совершенно уверена, что в данном случае об изнасиловании не может быть и речи, — покачала головой Сильвия.

— У меня и в мыслях этого не было. Тем более что Лукас умер в тюрьме от сердечного приступа в 1987 году. Кроме того, согласно показаниям мужа с места преступления пропала ночная рубашка убитой. Похоже, здесь поработал наш убийца. Прослеживается его модус операнди.