свои деньги. В результате Рейн вынуждена была ему помогать. Никакие ее слова и уговоры не помогали. Но ведь это было давно. С тех пор он изменился.

Лицо Эша подобрело, когда он увидел страх и отчаяние на ее лице.

– Я знал давно о пристрастии Тодда к бутылке. Во всем виноват Вьетнам. Но сейчас вы можете быть спокойны – он совсем не пил.

Рейн облегченно вздохнула.

– Слава Богу.

Эш раскурил сигарету и затянулся.

– Вам может задать тот же вопрос, что задал я, полковник Джексон, который расследует происшествие.

– Но почему?

– Бюро расследований не оставит неподнятым ни одного камня. Они всегда копают глубоко. Так что будьте готовы к встрече с Джексоном, если мне не удастся удержать его подальше от вас.

Рейн улыбнулась.

– Спасибо за предупреждение, но я думаю, что смогу справиться с чем угодно теперь, когда знаю, что Тодд не пил, хотя в глубине души я и сама это знала. Но я должна быть уверена, что катастрофа произошла не по его вине.

Она замолчала, увидев огорченное выражение на лице Эша, но упрямо продолжила:

– В течение последних двух лет Тодд выглядел гораздо счастливее, чем прежде. Хотя я огорчена, что он снова стал летать, похоже, в его душе воцарился мир. И, зная его честность, я уверена, что он не стал бы отпираться, если бы авария произошла по его вине. Даже сейчас я не могу в это поверить.

– Забудьте о выпивке. – Эш проговорил это резко, отрывисто. – Это здесь ни при чем. – И после паузы сердито добавил: – Что мне следовало в первую очередь сделать, так это призвать вас не загружать свою голову скоропалительными выводами.

Рейн попыталась осмыслить его слова. Может, она слишком рано успокоилась? У нее снова противно заныло под ложечкой.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я не знаю другого способа сообщить вам неприятную весть, иначе как сказать об этом прямо. – Он замолчал, видя, как бледность покрывает ее лицо. – По общему мнению, ошибка в оценке ситуации не только стала причиной тяжелого ранения Тодда, но и повлекла за собой потерю ценного самолета.

– Но… я думала… – Сердце в груди Рейн бешено застучало.

Эш продолжил, словно Рейн его и не прерывала:

– Это была техническая ошибка. Тодд пытался осуществить посадку, которую даже при благоприятном раскладе весьма трудно было бы осуществить. Он слишком жестко ударился о полосу, и это вызвало поломку шасси. Если бы он шел на посадку так, как его учили, мы уверены, что катастрофы бы не произошло.

– Кто это «мы»? – Голос ее был тих и безжизнен.

Эш вздохнул. Похоже, вся эта история оборачивается хуже, чем он ожидал.

– Я и комиссия по расследованию штаба военно-воздушных сил. Тодд испытывал штурмовик «А-7». Всякий раз, когда происходят аварии их самолетов, они подключаются к расследованию.

– Почему вы так уверены в виновности Тодда? – Рейн не узнавала свой голос – настолько он изменился.

– Я видел аварию. Я пережил ее вместе с ним. – Он снова вздохнул и провел пальцами по гриве густых каштановых волос. – Я видел, как он приземлился и лишь чудом не погиб при этом. – Голос его звучал ровно, бесстрастно.

Ресницы Рейн взметнулись вверх.

– Вы говорите, что согласны с заключением?

Эш помолчал, будто взвешивая каждое слово, прежде чем ответить.

– Я был там в это время, Рейн. Судя по всему, аварии можно было избежать.

Губы Рейн дрожали, но она усилием воли подавила панику.

– Я вам не верю! Тодд был отличным пилотом, добросовестным до педантизма. Он никогда бы не пошел на нарушение инструкции. Вы ошибаетесь. Он не виноват!

– Если он невиновен, ему ничто не грозит.

– А если виновен?

– Если комиссия докажет, что причина аварии произошла из-за его халатности, Тодд, вероятно, больше не будет летать.

Рейн вдруг показалось, что из помещения внезапно выкачали весь воздух и она сейчас задохнется.

– О Господи! – простонала она, удерживая себя от того, чтобы не вскочить и не постараться как-то одолеть боль, причиненную словами Эша.

Эш видел страдания на лице Рейн, видел, как она задрожала. Ему вдруг захотелось сжать ее лицо в ладонях и успокоить ее.

Похоже, она была близка к обмороку.