покрывале и обнаженного Роберта рядом, и ее охватила паника.

– Я…

Она пыталась сказать, что не хочет этого, но слова не шли, застревали в горле. А когда Роберт вынул из ее волос шпильки и они рассыпались по плечам, Триша и вовсе утратила дар речи. Роберт чуть отстранился, любуясь ею, и вдруг отвернулся.

– Я схожу за твоим чемоданом, а ты пока расслабься, осмотрись. Я скоро вернусь.

Он скрылся за дверью, а Триша стояла и думала: «скоро вернусь» – это угроза или обещание? Она оглядела комнату, и, естественно, ее вниманием снова завладела кровать. Трише пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести взгляд и посмотреть в окно. Из спальни открывался вид на озеро, но совсем другой, чем с балкона. Луна опустилась ниже, и неподвижная гладь воды, залитая серебристым светом, напоминала лед.

Что я здесь делаю? – вдруг спохватилась Триша. Впрочем, вопрос был риторическим, ее губы до сих пор горели от поцелуев Роберта – и от желания ощутить их снова. Триша села на широкий подоконник, сбросила туфли и, подтянув колени к подбородку, опустила голову. Ей хотелось спрятаться, но не от Роберта, а от той совершенно незнакомой, обуреваемой страстями женщины, в которую она превращается. Триша не узнавала себя: еще и нескольких часов не прошло, как она узнала, что жених ее обманывал, а она уже сгорает от страсти к другому мужчине.

Триша презирала себя за это, но ничего не могла с собой поделать. За то, что она сидит сейчас в спальне Роберта, он должен благодарить Эндрю. Именно Эндрю своим предательством посеял в ее душе сомнения и неуверенность, и теперь она с нетерпением ждет Роберта, чтобы доказать самой себе, что может быть желанной… Только потому и ждет, почему же еще? Вовсе не потому, что ее обуревает непреодолимое желание заняться сексом! На примере собственной матери Триша знала, что делает с женщиной физическое влечение: оно превращает ее в рабыню потребностей собственного тела и мужчины, который может использовать их в своих целях.

Но почему именно Роберт? Почему она не испытывала ничего подобного по отношению к Эндрю? Триша задавала себе вопрос: не сложились бы ее отношения с Эндрю по-другому, если бы она была более доступной? Может быть, тогда Эндрю не стал бы искать развлечений на стороне, она не застала бы его с Юной, их помолвка состоялась бы и сейчас она уже официально считалась бы его невестой? Однако почему-то мысль о близости с Эндрю ее не возбуждала, теперь Триша даже не была уверена, что вообще хотела бы заняться с ним сексом.

В коридоре послышался звук шагов. Роберт. Он вошел и, увидев Тришу на подоконнике, остановился на пороге.

– Вот твои вещи.

Он поставил чемодан на пол у стены и шагнул к Трише – высокий, красивый, мужественный, белая рубашка четко обрисовывала его мощный торс. Сердце Триши забилось чаще, все сомнения были вмиг забыты. Она не любит Роберта, но она его хочет, он ей нужен. Да и что такое любовь? Существует ли она вообще – или это только иллюзия, красивое слово? Женщины маскируют этим словом свое сексуальное влечение, а мужчины используют его, чтобы пробудить в них это самое влечение.

Подойдя к Трише, Роберт непринужденно улыбнулся и подал ей руку, чтобы помочь слезть с подоконника.

– Пойдем, хватит с тебя на сегодня, пора в постель.

Он снял с нее свой пиджак и бросил его на ближайший стул. Сначала он упомянул постель, потом решительно стал ее раздевать… по спине Триши пробежал холодок. Почувствовав ее состояние, Роберт снова улыбнулся и небрежно бросил:

– Расслабься. Совращение Триши Уолкер откладывается на неопределенное время.

– Жаль. – Триша прикусила язык, но поздно, слово уже вырвалось. Она попыталась спасти положение: – Я пошутила.

Роберт недовольно поморщился. Триша чуть не разразилась истерическим смехом: похоже, из них двоих именно она мечтает, чтобы он «дал волю своим животным инстинктам». Роберт уверенно взялся за «молнию» на ее платье. Триша не могла не отметить, что по части раздевания женщин он большой мастер.

– Дальше я сама разденусь.

Роберт посмотрел ей в глаза и вкрадчиво попросил:

– Не лишай меня этого удовольствия.

Он отлично понимал, что с ней творится и чего она хочет. Его взгляд бросал Трише молчаливый вызов, предлагая признать свои желания открыто. Триша отвернулась. Роберт прижал ее к себе, дыхание Триши стало частым и неровным, немного закружилась голова. Он положил свободную руку на ее шею и, захватив волосы в кулак, заставил запрокинуть голову. Триша не могла понять, что горит в его взгляде – гнев или желание.

– Черт побери, чего ты от меня хочешь?! – прорычал Роберт.

Вот именно – чего? Триша точно это знала, но не могла набраться смелости произнести вслух. Она хотела, чтобы Роберт занялся с ней сексом, помог ей забыться, помог стать другой. Она хотела встать утром совершенно новой женщиной, уверенной в себе, сексуально раскрепощенной, такой, которая запросто могла бы сказать Эндрю: «Я тебя раскусила, а вот ты никогда не узнаешь, что потерял!»

– Всего. Я хочу всего, – прошептала она.

Триша не сожалела о своей откровенности, теперь только от Роберта зависит, принять то, что она ему предлагает, или отвергнуть. Он не раздумывал долго. Издав нечленораздельное рычание, он набросился на ее губы, его язык проник в самые потаенные уголки ее рта. Триша не отпрянула, не испугалась – ее язык с такой готовностью вступил в страстный танец с языком Роберта, что можно было подумать, будто у нее большой опыт. И неважно, что так ее еще никто никогда не целовал, она была полна решимости научиться у Роберта всему, чему он мог научить, освоить науку разжигания сексуального огня.

«Молния» на ее платье поддалась, плотно облегающий корсаж распахнулся, и платье легко соскользнуло на пол. Роберт одной рукой ласкал обнаженное тело Триши, а другой по-прежнему удерживал голову Триши за волосы, не давая ей уклониться от жаркого натиска его губ. Столь откровенная