Наступал день, что писали магическими рунами на стреле жизни каждого из смертных жители страны Богов. В темных, непролазных чащобах молодой воин убивал хищного зверя. Медведя ли, волка, рысь и обряжался в сырую, еще окровавленную шкуру. С этой минуты он становился вервольфом. Оборотнем. Воином-волком.

Рядовые родичи, прослышав о том, что соплеменник стал берсеркром, избегали такого. Боялись его. Угрюмые в будние дни, зловеселые в праздники, берсеркры наводили страх. Они заходили в дома, брали все, что понравится. Ели запасы хозяев, пили пиво и вино. Каждый старался без ссоры спровадить нежданных гостей.

Заслышав о появлении в их округе бродячей ватаги человеко-зверей, молодые навсегда исчезали из родной деревни и присоединялись к ней. В боевом братстве отверженных все они становились побратимами. Название рода терялось в туманных далях прошлого. Оставалось только собственное имя и кличка, заработанная в свирепой, полной опасностей жизни оборотня. Старшие товарищи заклепывали на шею посвященцу широкий обруч из зернистого болотного железа и, нацедив в чашу крови новичка, пускали вкруговую. Вечным бременем мщения за погибших братьев становились для вновь принятого шейное кольцо из металла войны и выпитая кровь товарищей. Конунги и фюреры, уходившие в поход, приглашали фридлозе на службу. Одаривали конями и золотом. Не было воинов преданнее, чем они. Раздетые до пояса, прикрытые лишь собственным мечом, воя и рыча по-звериному, оборотни кидались в сечу, презирая вражеские лезвия и копья. Непокорные, гордые, богатые сегодня и нищие завтра, скитались парии войны от одного вождя к другому. Теряли в кровавых битвах соратников. Залечивали раны в святилищах друидов у заветных источников и дубов. Пополняли ряды за счет подросших наследников.

Атаульф, конунг хаттов, живущих на среднем Рейне вдоль Герцинского леса, приехал к царю даков в Пороллис случайно. Мелкие стычки с тенктерами с нижнего Рейна грозили перерасти в большую и ненужную хаттам войну. Особенно сейчас. Осенью. Когда накануне был сбор урожая, Атаульф с ближней дружиной направился к маркоманнам за помощью. Особых надежд вождь не питал. Гораздо важнее была демонстрация. На худой конец можно пригласить шайку маркоманнских берсеркров и поручить им потрепать тенктеров с востока, через непролазные дебри. В его отряде тоже немало оборотней. Они знают друг друга от владений певкинов и бастарнов, до пенных волн Германского моря. Как-нибудь договорятся.

Гуннерих – фюрер маркоманнов – встретил Атаульфа озабоченно. Идею совместных действий против нижнерейнских родов отверг начисто. Про фридлозе сказал, что недавно была у него в городке ватага Эльмера Медные Когти, но с неделю назад ушла к вандалам. Дескать, там найдется дело мечам. Бервольф Вандальский второй год воюет с гутонами. Рассеян был при встрече Гуннерих. Вечером все раскрылось. За столом показал маркоманнский вождь Атаульфу чернобородого дака в дорогой одежде. Представил послом от великого конунга даков Децебала. Поели хорошей свинины, выпили выдержанного пива. Посланец царя подарил хаттскому гостю длинный галльский меч наварной стали. Клинок стоил, наверное, пять быков. К оружию прибавил наручные браслеты и гривну из светлого радующего глаз золота. В беседе дунайский друг просил уважаемых вождей, если те выберут время, откликнуться на просьбу царя посетить его в пограничном городе задунайского царства Пороллисе. Никто не будет обижен. А проблемы предстоит обсудить важные. Как-никак соседи. Конунги колебались недолго. Встретиться с Децебалом Железная Рука не позор. Слава о нем дошла и до их ушей. Да и подарки действовали сильнее всяких слов. Атаульф приказал половине дружины возвращаться назад. Гундобальд Медведь, берсеркр с тридцатилетним стажем, получил от вождя приказ отыскать ватагу воинов-волков и договориться с ними о войне против тенктеров. Прошел всего день, и дакийский посол выехал в дорогу с двумя германскими предводителями в сопровождении сотни воинов. По пути остановились у Зигфрида квадского. Оказалось, дак побывал здесь ранее, когда направлялся к маркоманнам. Старый Зигги ожидал возвращения доверенного Децебала. Он выставил всем прибывшим обильное угощение и наутро отправился вместе с ними дальше.

Ехали кратчайшим путем по землям котинов и озов. Слева все время лежали отроги Рудных гор. Адномат – дукс котинов, живущих на Гроне, узнав о целях посольства, сам не поехал, но дал провожатых и направил от себя доверенного. Ингенуй – средний сын кельтского вождя – присоединился к миссии с тридцатью конниками. От старейшин озов узнали, что их глава Эмерий за сутки до приезда сам тронулся к царю даков.

В верховьях Тизии, там, где в великую реку, младшую сестру Данувия, впадает Сомеш, произошла еще одна встреча. Харальд Глаз Дракона с сыном и своими фридлозе преградил отряду дорогу. Неприятное это было столкновение. Ходили слухи, что Глаз Дракона в бою не щадит никого и питается человеческим мясом. Четырнадцати лет еще не было ему, когда он убил рогатиной первого медведя. Мало кто из берсеркров помнил о том, что молодые годы свирепый тенктер провел в окружении самого Цивилиса[142]. Когда знаменитый тенктер скрылся от римлян, он освободил своих соратников от клятвы верности. В налетах на римские пограничные укрепления в районе Декуманских полей пали последние дружинники Цивилиса. Харальд объявился одиннадцать лет спустя. Не было у римлян врага, ненавистнее этого оборотня. Одноглазый, исполинского роста и неимоверной силы германец встревал в любое дело, если оно сулило столкновение с римлянами. В 89 году на квадов с тыла обрушился легион XXI Хищный. Сформированный Домицианом как отдельный корпус, легион насчитывал до 10 тысяч солдат. И тогда... По зову Харальда Глаз Дракона со всех концов Германии сошлись братства воинов Вотана. Две с половиной тысячи фридлозе вызвали страх самих квадских и маркоманнских вождей. Жуткая это была битва. Из ринувшихся в атаку берсеркров уцелели едва триста человек. Много погибло простых квадских воинов. От римской армии не осталось ничего. Тех, кто избежал меча, хватали арканами сарматские всадники и продавали в рабство. Легионный орел, сделанный из чистого серебра, разрубили на куски и поделили между победителями.

Все обошлось благополучно. Едва передовые котины изготовились к бою, Харальд один подъехал к посольству. Приветствовал вождей. Его оборотни сидели на конях, не выказывая никаких враждебных намерений.

– Я слышал от Эльмера Медные Когти, что конунг даков Децебал Железная Рука предложил вождям всех народов, живущих по течению Данувия, встретиться на его земле. Хочу присутствовать на Совете вместе с вами. Я и мои фридлозе не будут лишними там.

Зигфрид, Гуннерих и Атаульф не имели ничего против. Дакский посол торопился. Под самым Пороллисом нагнали группу Эмерия. Но доверенный Децебала повел приглашенных не в город. На востоке от стен в предгорьях Восточных Карпат лежала безымянная каменная крепость. Туда и доставили давно ожидаемых гостей.

Цитадель. Плотно утрамбованная земляная площадь. Посреди нее разложен большой костер. Вокруг огня на скамьях, покрытых шкурами зверей, в окружении преданных воинов сидят вожди сарматов, бастарнов, роксолан, карпов, квадов, маркоманнов, паннонцев и кельтов. Позади лавок горят костры поменьше. Все пространство ярко освещено. Когда пламя начинает затухать, даки из патакензийской гвардии царя подбрасывают в них смолистые сосновые сучья и коряги. На стенах темнеют фигуры часовых. Ворота на запоре. Вокруг на три римские мили расставлены секреты и караулы. Конные разъезды высланы до самого Пороллиса.

В круг, освещенный мятущимися языками пламени, вступает человек. Золотые бляшки на наборном поясе отбрасывают багровые отблески. Узкая диадема украшает высокий чистый лоб. Децебал. Вождь объединенного союза гетских и дакийских племен, живущих за Данувием. Он подымает руки, украшенные