Хаген Убей Сразу – сын Харальда.
Ратибор, Борак, Адномат – вожди и старейшины карпов, сарматов и бастарнов, предводители военных отрядов союзников.
Верзон, Пируст, Дазий, Сабитуй, Тарскана – вожди дакийских племен, подданные Децебала.
Фаритак – старейшина степных сарматов. Союзник Децебала.
Мамутцис, Сиесиперис – старейшины даков, послы царя Децебала к парфянскому царю.
Белял – капитан пиратского судна, переправлявший дакийских послов в Парфию.
Дамосикл – трактирщик в Одессе, связной между даками и Белялом.
ПЕРСОНАЖИ, ФИГУРИРУЮЩИЕ В СОБЫТИЯХ, ПРОИСХОДЯЩИХ НА ГРАНИЦАХ ПАРФЯНСКОГО ЦАРСТВА
Бань Чао – наместник китайского императора на северо-западе Ханьской империи, получивший приказ предпринять военный поход и установить контакты с далекой Римской империей.
Гань Инь – посол Бань Чао к парфянскому царю.
Сюань Чжи, Цао Ли Дэ – в романе военачальники Бань Чао.
Пакор – парфянский царь.
Фраат – в романе визирь шаха Пакора.
Канишка – царь Кушанского царства, располагавшегося на юго-востоке Парфян. Пользуясь междоусобной борьбой за престол, вспыхнувшей в Парфянском царстве, Канишка начал военные действия против Пакора, но потерпел поражение от китайского корпуса Бань Чао.
Самудранас – в романе первый министр, визирь царя Канишки.
Лязг в предрассветной мгле,
Орлы священных знамен.
По древней дакийской земле
Римский идет легион.
ПРОЛОГ
1
– Правый недокручен!
Мускулистый бородач в безрукавке из волчьего меха несколько раз свирепо ударяет древком топора по дрожащим волокнам каната.
– Сколько раз надо говорить: по шестьдесят три оборота в каждую сторону, Тарб! Звук должен быть как у спущенной тетивы!
Две потных спины склоняются над рамой катапульты[1]. Опять опускается топор.
– Теперь пойдет. Копье!
Из рук в руки переходит тяжелое дубовое древко и плотно ложится в желоб.
– Целься!
Голос бородача теплеет, когда он смотрит на умелые расторопные действия своих подопечных. Парень с родинкой на щеке крутит бронзовый винт углового наклона. Левый глаз закрыт, другой крепко прищурен. Обожженный огнем для прочности наконечник зависает в воздухе.
– Готово!
– Бей!
Второй номер расчета деревянным молотом вышибает удерживающую шпильку. Хряский удар воловьих жил о подрамник. Удаляющийся свист. Тишина. Старший приставляет ладонь к глазам.
– Диспор, узнай, что там?
Молодой дак отвязывает лошадь от коновязи и сломя голову мчится в ту сторону, куда улетела стрела. Оставшиеся выжидающе молчат. Издали сначала неясно, потом все четче доносится топот копыт.
– Сам бог Тебелейзис не ударит молнией лучше! И это на полутора стадиях[2] дальности! Смотрите!
На землю летит мешок, набитый ивовыми прутьями. Снаряд из метательного аппарата пронзил его насквозь. Стоящих прорывает:
– Слава Децебалу[3]! Да будет милостив Замолксис[4] к нашему царю! Недаром мы губим лес и строим эти страшилища! Что ты молчишь, Скориб?
Бородатый дак не участвует во всеобщем ликовании. Он осматривает орудие. Грубые пальцы гладят оструганные деревянные части, пучки сухожилий. На коричневой от загара шее поблескивает серебряная гривна в виде сплетшихся змей.
– Трещин нет. Ни одна жила не лопнула. Но сдерживающие распорки надо обмотать дополнительными жгутами соломы – нагрузка слишком велика. Что встали? Пошевеливайтесь! До захода солнца мы должны испытать еще одиннадцать катапульт!
Окружающие смолкают.
