Телеги и конники давно пылили вдали, а Регебал, прикусив губу, думал, стоя посреди дороги.
Вино не пьянило. Светильник чадил и потрескивал. В оконные проемы таблина заглядывала яркая дакийская луна. Причудливые тени ночных бабочек метались вокруг масляного фонаря в недостроенном атрии. Регебал методично наливал стакан за стаканом и опрокидывал в рот. Мрачные думы одолевали вельможу. Чтобы забыться, он приказал вечером искупать и положить в постель рабыню, но сам же прогнал ее. Страх терзал душу. «Децебал! Почему ты не умер?! Ты давно должен быть мертв. Сарматы служат тебе по-прежнему. О да! В твоих с Диегом тайниках много золота. Оно всемогуще. Но сколько же ты будешь преследовать нас, спасителей Дакии?»
– Кто здесь? – поднял голову вельможа. Ему показалось, кто-то проскользнул мимо бассейна в перистиль.
– Тринна! Это ты?
Молчание. Крупная бабочка залетела в кабинет и запорхала под потолком. Регебал перевел взгляд на насекомое. «Счастливая. Летит куда хочет. Я виноват сам! – гневно укорил себя шурин царя. – Никто, кроме меня, не нанесет смертельного удара проклятому Дадесиду. Здесь бессильны римляне и боги. Но тогда придется отдать все! Нет! Нет! Ты все равно обречен, Децебал! Умри! Умри! Проклятый патакензии!»
Тень. Она опять мелькнула в атрии. В доме все же есть кто-то. Что может так маячить на ослепительно белой штукатурке стен?
– Тринна! – Регебал поднялся со скамьи и приблизился к выходу из таблина.
– Я, Прекрасный!
«Прекрасный? Странно. Он никогда так не называл меня». Сальдензий выступил в атрий. В зале никого не было. Забытые строителями лопаты торчали из недоделанного бассейна.
– Тринна!
– Я...
Регебал оглянулся и похолодел от ужаса. Незнакомый молодой дак с обнаженной фалькатой в руке пристально смотрел в глаза сальдензию.
– Тр-р-р-инн-а... – прохрипел Регебал еще раз бессознательно.
– Я за тобой, сиятельный. Царь гетов и даков интересуется, почему ты до сих пор не у Замолксиса?
– К-к-то ты? – шепот изменника перешел в сип.
– Слуга Замолксиса.
Регебал заметил серебряный обруч жреца вокруг чела юноши. Жрец, не отрывая взгляда от дрожащего вельможи, качнул мечом.
– Подойди ко мне, Регебал.
– Я...
– Подойди ко мне, Регебал!
Посланец смерти сделал шаг вперед. Регебал в животном ужасе отступил назад. Жрец сделал еще несколько шагов. Вступил вслед за обреченным мужем в кабинет. Свет лампы на миг ослепил его. Убийца прищурился. Регебала подбросило. Он выхватил из ножен широкий дакийский кинжал и с силой метнул в противника. Бросок был настолько силен, что лезвие, вылетая, рассекло пальцы.
– Я-а-а-х...
Пришелец выронил фалькату и ухватился за грудь. Клинок по самую рукоять вошел прямо под левый сосок. Регебал подскочил к обреченному и, выдернув кинжал, несколько раз пронзил живот и шею. Исступленно откинул оружие и выбежал в атрий.
– Тринна!!! – крик поднял на ноги весь дом.
Рабы, родичи встревоженной гудящей толпой ввалились в залу. Регебал отер пораненную ладонь о рубаху.
– Тринна! Коня мне! И одежду! Живо!
– Куда поедем? – осведомился ничему не удивившийся племянник.
– Во дворец, к императору. Немедленно!
Рабы, отворачивая в сторону лица, подняли тело жреца и вынесли из помещения во двор.
...Траян, скрывая волнение, следил за работой саперов. Три полных когорты оцепили небольшую долину. Авидий Нигрин и Адриан в резных серебряных шлемах стояли поодаль от цезаря в свите легатов и трибунов. Регебал, насупив жесткие складки на переносье, думал о своем. Лопаты легионеров с мокрым хрустом и шорохом вгрызались в гравий и песок перемычки. Центурионы против обыкновения не кричали.
– Светлейший принцепс! – трибун саперной когорты приблизился к императору.
– Докладывай!
– В двух стадиях отсюда солдаты обнаружили множество скелетов. По обрывкам одежды это наши. Римляне.
Траян повернулся к Регебалу. Вельможа не отвел глаз. Жестко усмехнулся.
– После того, как они сделали дело, воины Диега перебили всех до единого.
– Сколько их было всего?
– Человек сто.
