– О чем вы?

Император повел кистью по воздуху.

– Представь, что перед тобой фасад терм. Какого цвета, по-твоему, должны быть стены за передней колоннадой?

Девушка прищурила глаза, склонила изящную голову к одному плечу, другому.

– Я слишком плохо разбираюсь в архитектуре, дядя. На мой взгляд, здание должно быть одного цвета. Разной может быть отделка внутри помещений и залов.

– Что я тебе говорила, упрямый испанский солдат! – восторжествовала жена.

– Но лучше всех нам объяснил бы существо дела Адриан.

– А кто он такой?

Шутливому негодованию Помпеи не было предела.

– Марк, перестань кривляться. Тебе вовсе не к лицу. Скажи лучше, когда Грек появится в Риме.

Император посерьезнел. Жена знала: в такие минуты продолжать шутить с мужем опасно.

– Греков по всей империи тысячи, а вот легат I Минервиного легиона и префект Восточного Дакийского лимеса Публий Элий Адриан, награжденный за свои заслуги в кампании золотым венком, у меня один. И он там, где ему надлежит быть.

– Матерь Юнона! Какие строгости! Мы ничего не имеем против легата Адриана. Пусть служит и дальше. На благо римского народа.

– Плотина... – цезарь погрозил супруге пальцем, – не дразни меня. А что касается мраморной облицовки моих бань, то лучше всего о ней расскажет сам автор ансамбля. Кстати, настоящий грек.

Сура, посчитав момент подходящим, вмешался в разговор:

– Он уже прибыл в Италию, Марк?

– Да, Лициний. Пальма доставил мастера на Палатин.

– Bona Dea! Марк, о ком вы ведете речь?

– О знаменитом Аполлодоре из Дамаска.

Регебал привязал лошадь к белесому стволу молоденького ясеня. Потом достал из нагрудного кармана короткий костяной свисток и три раза прерывисто свистнул. Немного погодя ветер донес сверху ответный свист. По склону посыпались камешки. Зашуршали прошлогодние листья под ногами человека. Закутанный до глаз башлыком незнакомец уцепился за торчавший над обрывом дубовый сук и, раскачавшись, спрыгнул вниз.

– Милость прародителя Меча тебе, почтенный Регебал!

– Будь здоров, Агафирс.

Сармат развязал длинные лямки головного убора, стащил его и сбросил за спину.

– Что нового у твоего родственника? – степняк иронично взглянул на дака.

– Нового много. Одни новости. Но боюсь, они мало обрадуют наших друзей.

– Не горюй, Регебал. Наше дело передать, а решают пусть сами. Дакиск просил напомнить тебе о нем. Очень интересуется твоими успехами. Единственное, просит поберечься. Не допусти того, Замолксис, говорит, чтобы Регебал закончил, как и Корат!

Собеседника при этих словах передернуло.

– Твои друзья даки, там, за «Траяновым валом», утверждают, что геройский вождь сальдензиев стал небесным всадником на Полях Кабиров. Но я, признаться, этому мало верю. Как можно ездить на лошади, будучи разодранным на две половины? Хотя слуги Замолксиса, наверное, сшили беднягу.

– Ну хватит изощряться в кобыльем остроумии, дорогой Агафирс!

– Ха-ха-ха! Не сердись, Регебал, я проверяю твою выдержку. У тебя и у меня не так много времени. Рассказывай!

Шурин дакийского царя присел на трухлявую корягу, наполовину засыпанную глинистой почвой промытого вешними водами овражка. Морщины на лбу его сделались глубже.

– Новости неутешительные для римлян. Хотя, я уверен, других они не ждали. Мой зять со своим братцем извлекли золото из семи тайников в горах патекензиев и костобоков. Часть употребили на закупку оружия. Хорошие подарки послали бастарнам и затирасским сарматам. Старейшины роксоланов тоже не остались внакладе. Децебал и не думает выполнять условия договора. Его мастера строят метательные машины, не щадя лучшего леса и собственных сил. Скориб, из тех мерзавцев, что знакомы с такого рода работой, уцелел во всех боях. Как назло, не нашлось римского дротика пробить его дрянное сердце!

– Та-а-к!

– Диег выдал Траяну не всех римлян. Леллий, Скрибаниан, Феликс как ни в чем не бывало, обучают отряды даков римским правилам ведения войны. Уж чего-чего, а опыта им не занимать. Децебал стал хитрее. Обучив одних, он распускает бойцов по домам. На смену набирает других. Потом и этих по домам. Проверка ничего не даст. У него всегда при оружии три десятка тысяч, как и определено договором.

Агафирс вытащил из-за голенища мягких сапог нож и принялся строгать ветку:

– И много воинов обучил дакийский царь?