Ужасен символ тайны и концаБезгубый смех безглазого лица!12Не то чтобы улыбка до ушей,А все — таки улыбка остается;Без губ и без ушей она страшней:Не слышит шут, а все — таки смеетсяНад миром и над сущностью вещей;Наверно знает он, что доберетсяДо каждого и что ему в ответОсклабится ободранный скелет.13Смеется смерть. Печально созерцатьВеселье устрашающее это;Но почему б и жизни не плясать,Не радоваться солнечному светуИ пузырьками пены не мелькать?Ведь все равно системы и планеты,Века, мгновенья, атомы, мирыИсчезнут в смене огненной игры.14«Быть иль не быть, — сказал Шекспир, — таковВопрос», — а этот автор нынче в моде.Но я не Александр, и гордый зовБесплодной славы чужд мне по природе.Я Бонапарта уважать готов,Но рак его на память мне приходит,И я словам абстрактным «власть» и «честь»Готов пищеваренье предпочесть.15«O! dura ilia messorumi»[48] — или:«Блажен желудок пахаря!» И тот,Кого катары злые истомили,Такое чувство зависти поймет;Не утешает пышность изобилий,Когда у вас в кишечнике течетГорячий Стикс! Спокойствие желудкаЗалог любви богов; сие не шутка.16«Быть иль не быть?» Но я хотел бы знатьВ чем бытия неясное значенье?Мы очень любим много рассуждать,Мы видим очень многие явленья,Но как себя всевидящим считать,Когда не видишь мудрого решенья?И жизнь и смерть в пределах бытияСплетенными всегда встречаю я.17«Que sais-je?»[49] — сказал задумчивый Монтень;И он поддержан скептиками всеми:На всем сомненья тягостная тень,Любой вопрос приводит к этой теме.Но как же нам — то быть? Предвижу день:Настанет столь «сомнительное» время,Когда в самом сомненье буду яИметь сомненье, милые друзья.18Приятно по теченью рассужденийС Пирроном умозрительно скользить,Но я боюсь опасных приключенийИ не желаю в море уходить;К тому же далеко не всякий генийУмеет парус вовремя спустить.Я тихий бережок предпочитаю,Где отдохну я, камушки считая.19Припоминаю, Кассио сказал,
