положением. Она просила прощения за то, что не позвонила брату своего отца на следующий день, как обещала. Ей не хотелось огорчать Надира Магомедовича известием о своей скорой гибели. Наверняка, узнав из новостей о том, кто она на самом деле, он будет гордиться племянницей. А пока рано. В то же время ее не покидало чувство обиды и недоумения по поводу обмана. Если бы Салех сказал ей правду о деньгах, разве она не пожертвовала бы их сама на борьбу с русскими? Мадина наверняка скоро умрет, но она никак не считала себя жертвой во имя ислама. Будучи достаточно просвещенной, Мадина хорошо разбиралась в вопросах религии и знала, что традиционный ислам не приемлет убийство. Она всего лишь хотела бороться за свой народ. За его право быть самостоятельным и не зависеть от России только потому, что он малочисленней. Пусть это так, но храбрости и отваги чеченцам не занимать.

Она подошла к лифту, когда телефон в ее сумочке издал трель.

«Наверняка Хатча», – подумала Мадина, доставая трубку. Он с Мустафой уехал час назад по делам, обещая вернуться к обеду.

Она посмотрела на дисплей. Высветившиеся цифры номера были ей незнакомы. Теряясь в догадках, Мадина приложила трубку к уху.

– Здравствуй, племянница, – громом среди ясного неба раздался голос Надира Магомедовича. – Почему не позвонила, как обещала?

Растерявшись, она даже оглянулась по сторонам, словно пытаясь увидеть его в коридоре.

– Я... Извините. – Она совсем не подумала об определителе номера.

– Где ты сейчас находишься? – спросил между тем дядя.

– В Москве, – едва слышно ответила Мадина.

– Я знаю, что в Москве, – хмыкнул он. – Точнее. Я тоже сегодня здесь. И Алишер со мной.

Мадина вконец растерялась. Алишер Мугуев, управляющий делами дяди, давно нравился Мадине, но она не подавала вида. Лишь после отъезда из Санкт-Петербурга, уже в Турции, она вдруг ощутила какую-то странную, постоянно дающую о себе знать тоску, сопровождающуюся воспоминаниями об этом человеке, который при редких встречах больше, чем положено, задерживал на ней взгляд. Они никогда не общались и видели друг друга издалека. Мадине хотелось оказаться рядом с этим человеком, но она не имела права первой сделать шаг, а он попросту не успел. Смерть отца и скорый отъезд с братьями помешали этому, как ей казалось, неизбежному событию.

– Назови адрес, и мы прямо сейчас подъедем! – с нотками раздражения в голосе потребовал родственник.

Что делать? Отключить телефон, запрятать его подальше... Но так хочется в последний раз увидеть Алишера!

– Я в гостинице «Россия», – выпалила она наконец.

– Какое совпадение! – удивленно воскликнул Надир Магомедович. – Мы как раз проезжаем мимо нее...

Продолжение разговора состоялось в машине дяди. Мадина в двух словах рассказала о том, как она оказалась в Турции, абсолютно одна. Сбивчиво объяснила причину своего появления в столице. Стараясь не вдаваться в подробности и не называть имен, она дала понять, что приняла решение мстить за братьев.

Надир Магомедович, высокий пятидесятилетний мужчина, с тронутыми сединой волосами и большим, массивным подбородком, долго молчал, переваривая услышанное. За рулем, глядя на нее в зеркало заднего вида, сидел Алишер.

Мадина поймала себя на мысли, что все получилось не так, как она представляла себе. Вместо восхищения и удивления она увидела в глазах Алишера растерянность, недоумение, жалость. Дядя, которому и сбивчивого рассказа племянницы было достаточно, чтобы понять, в какую беду она попала, отвернувшись в окно, о чем-то размышлял, играя желваками.

Догадавшись, что Жанны д’Арк из нее не вышло, Мадина вдруг почувствовала страх. Опустив глаза, она принялась разглядывать свои руки, лежащие на коленях, как у провинившейся школьницы.

– Алишер, – позвал Надир Магомедович, – сейчас идешь вместе с ней, забираете вещи и возвращаетесь в машину. Она никуда не поедет!

– Дядя!

– Что скажет твой отец, – перебил ее дядя, – глядя сейчас сверху на то, как ты добровольно собираешься оставить этот мир?!

– Но...

– Никаких «но»! – Он тронул Алишера за плечо. – И через час я должен знать имена всех, кто причастен к этому делу!

Салех определил местом жительства Полынцеву комнату в квартире одинокого престарелого алкаша, проживающего недалеко от железнодорожного вокзала в старом, довоенной постройки доме. Где люди Зарзура находили такой контингент, оставалось только догадываться. На кухне, кроме газовой плиты, давно не работающей по причине задолженности по квартплате, стола и двух табуреток, ничего не было. Стены одной из двух комнат были почерневшими от копоти после пожара трехлетней давности. Из мебели – продавленный, неопределенного цвета диван, с запахом нечистот, и кровать, заправленная каким-то тряпьем. Полки старомодного шкафа были завалены разным хламом, по-видимому, собранным на помойках и абсолютно непригодным для носки.

Вчера, когда Сергей пришел сюда в первый раз, чтобы оставить вещи и ехать с Тынгиром Астамировым, которого к нему приставили в качестве то ли напарника, то ли соглядатая, хозяин квартиры преспокойно дрых на полу прихожей. Поэтому в лицо своего квартиранта он явно не знал.

Открыв двери, Сергей поморщился от зловония, ударившего в нос, и прошел в коридор. Шаркая по полу стоптанными туфлями, навстречу вышел сморщенный, пожелтевший и трясущийся старикашка с дымящейся папиросой в руках.

– Ты новый постоялец? – стараясь придать своему голосу уверенность и твердость, с ходу спросил он.

– А у тебя никак в этой помойке старые были? – съязвил Сергей, беря в руки сумку, оставленную накануне, и твердо решив поискать для отдыха более подходящее место.

– Слушай, – неожиданно засуетился алкаш, догадавшись, что неудовлетворенный бытовыми условиями Полынцев решил покинуть квартиру, – добавь на бутылку. Вчера перебрал малость...

Сунув ему десять рублей, Сергей вышел прочь. Оказавшись на улице, огляделся, размышляя, куда податься. До приезда журналистов было еще порядочно. Тынгир должен был подъехать прямо к вокзалу. Сергей вышел со двора и не спеша направился вдоль тротуара. Неожиданно с дороги донесся скрип тормозов, и его окликнули. Он обернулся. Высунувшись в окно, на него удивленно смотрел Тынгир.

Полынцев подошел к машине:

– Ты откуда?

– С вокзала, – кивнул головой чеченец в сторону, куда направлялся Сергей. – Узнавал, задерживается поезд или нет. А ты чего ходишь?

– Ты вчера видел, в какую квартиру меня поселили? – разозлился он.

– Поехали ко мне, – предложил чеченец. – Места много.

Астамиров приехал в город еще неделю назад. Как понял Сергей, он занимался всеми организационными вопросами до приезда Салеха, включая разведку, поиск жилья для приезжающих террористов. Сам он жил недалеко от центра, на втором этаже панельного дома.

Пока Полынцев умывался, Тынгир вскипятил чай, нарезал колбасу и хлеб.

– Ты давно с Салехом знаком? – спросил Сергей, усаживаясь за стол.

– Больше года, – ответил чеченец, разливая по чашкам чай. – Зачем тебе?

– Просто, – пожал плечами Полынцев. – А живешь где?

– В Москве. – Поставив чайник на плиту, Астамиров уселся напротив. – У меня там свой бизнес.

– Чем занимаешься, если не секрет? – насыпая в чашку сахар, осторожно спросил Сергей.

– Не секрет. – Чеченец сделал бутерброд. – Золото и драгоценные камни.

Полынцев удивленно хмыкнул: