Когда Родионов и Завьялов вышли, Егоров некоторое время переваривал услышанное. Затем, словно желая убедиться, что у него в номере действительно были Артур и Игорь, которых до сих пор он считал такими же отщепенцами, как и остальные, подскочил к окну и посмотрел вниз. Их главарь в сопровождении Завьялова не спеша направлялся по улице, прочь от отеля. Проводив их взглядом, он уселся на кровать и задумался.

Только что ему было предложено не прийти завтра к месту сбора для участия в угоне машины, принадлежащей посольству России. Более того, он должен сообщить о теракте в полицию. Причем назвать имена и фамилии всех его участников. Взамен ему предложена спокойная жизнь. Зачем? Если эти люди действительно сотрудники спецслужб, почему не организуют арест всех бандитов сами? А если это элементарная проверка? Он ужаснулся. Может быть, такое предложение получили и остальные члены команды? Просто сейчас Дикалу и Аль Фазим ждут, кто первый доложит об изменниках.

Егоров вынул сотовый. А если нет и это единственный шанс действительно порвать с прошлым? Он вновь убрал трубку и, встав, принялся ходить из угла в угол комнаты.

Русаков и Пьянов действительно отличались от остальных. Завьялов, Дорофеев и Мишенев были намного сдержаннее, рассудительнее и, как ни странно, умнее. Чувствовалась их хорошая физическая подготовка. Они на голову превосходили остальную часть команды.

Он посмотрел на часы. Нужно было собираться. Родионов назначил сбор для распределения задач на завтра.

Одевшись, Егоров вышел из номера.

На встрече ему определили роль водителя. Ничего заумного. Ни Артур, ни Завьялов никак не показали перед остальными, что были у него. Он лишь несколько раз поймал на себе изучающий взгляд Дрона.

«Значит, они уже предупредили своих об отведенной мне роли», – размышлял он, возвращаясь в отель после постановки задач.

Проведя бессонную ночь, вопреки предостережению Родионова, Егоров все-таки решил съездить на место предполагаемой засады и убедиться в том, что она действительно состоится. В назначенном месте, недалеко от перекрестка, стоял автомобиль, в котором сидели его подельники. Вскоре в начале улицы появился и злополучный микроавтобус. Следом за ним ехал «Опель», за рулем которого вместо него находился Пьянов. Он огляделся и только тут понял, что не только не знает, как звонить в полицию, но и языка. Не став дожидаться развязки, Егоров направился прочь, уже твердо уверенный, что угон состоится.

Неожиданно он вспомнил, что хозяин его гостиницы – Андрес, хорошо владеет русским. Немного поразмыслив, пришел к выводу, что будет лучше написать ему записку, которую не составит труда подбросить на стойку.

Андреса на своем месте не оказалось. Облегченно вздохнув, Егоров взял у его жены ключи и направился в номер. Времени было уже в обрез. Вырвав из блокнота листок, он принялся писать. Указав время взрыва, он перечислил его организаторов и каким образом они собираются покинуть страну. Вновь задумался. Ему не давала покоя одна и та же мысль, почему это не сделал сам Родионов. «А если Андрес с ними заодно?» – ужаснулся он и посмотрел на двери, словно тот притаился за ними. Можно предположить и такой расклад. Вдруг Егоров чем-то не понравился Аль Фазиму или тому же Дикалу? Побоявшись задействовать его в операции, они решили еще раз убедиться в его преданности. Подкупили хозяина гостиницы. Егоров отдает письмо, а тот сразу сообщает об этом людям араба, которые находятся поблизости или даже в соседнем номере. Тогда ему не только не дадут уехать, но и выйти отсюда.

Его осенила идея. Он сейчас оставит эту записку на столе в номере, а сам покинет его через балкон. Сядет на автобус, который идет на другой конец острова, и оттуда позвонит Андресу. Номер телефона престарелого грека был в памяти сотового. Оставив листок на столе, он быстро покидал вещи в сумку и открыл окно.

Этаж был второй, однако расстояние до тротуара приличное. Оглядев улицу, он перекинул сумку через плечо и принялся ждать, когда внизу не будет людей. Надо было быстро перемахнуть через подоконник, опуститься, повиснув на руках, и спрыгнуть. Наконец такой момент подвернулся. Быстро взобравшись на подоконник, он ухватился за него руками и принялся спускаться. Неожиданно раздался треск древних переплетов, и он с ужасом почувствовал, как вместе с куском дерева летит спиною вниз.

Сознание к Егорову вернулось уже в палате госпиталя. Голова была забинтована, а левая рука страшно болела. Постепенно придя в себя и вспомнив, из-за чего он оказался в таком состоянии, Егоров принялся звать медсестру.

Почти сразу появилась смуглая девушка в белоснежной косынке.

– Сколько время? – простонал он.

Давая понять, что не понимает, она пожала плечами.

Он вытянул из-под простыни руку и постучал по запястью оказавшейся в гипсе левой руки.

Девушка, по-видимому, подумала, что пациент жалуется на боль в руке, и, взяв ее, осторожно уложила ему на живот.

– Нет. – Он замотал головой, одновременно поймав себя на мысли, что в отличие от русских отрицательное покачивание головой у греков означает утвердительный ответ, а кивки – отрицательный.

Он несколько раз кивнул, одновременно охнув от боли в затылке.

– Ден ката лавено! – Удивленная его знаками, гречанка пожала плечами, давая понять, что абсолютно ничего не понимает.

– Сколько времени! – То ли от встряски ушибленных мозгов, то ли от страха он неожиданно вспомнил фразу из разговорника для русскоязычных туристов, который листал в гостинице: – Ти ора инэ?

Наконец, догадавшись, девушка показала циферблат своих маленьких часиков. Он ужаснулся. Стрелки показывали почти четверть седьмого.

– Позовите полицию! Полиция! – приподнявшись, принялся стонать он.

Девушка принялась его укладывать обратно, что-то быстро говоря на непонятном ему языке. Собравшись с силами, он оттолкнул ее в сторону и сел. Перед глазами поплыли круги, а тело пронзила боль. Невзирая ни на что, он попытался встать. Пол поплыл. Уцепившись в плечо медсестры, он едва удержался на ногах. Чуть придя в себя, направился к выходу.

В коридоре, за небольшой стойкой, Егоров увидел лежащие на столе бумаги и ручку. Не раздумывая, направился туда. Схватив стандартный лист бумаги, он быстро нарисовал дом и взрыв. Снизу подписал «bomba», вывел цифры даты и времени. Затем немного подумав, дописал английскими буквами слово «Россия».

Салех покинул катер, так ни разу и не спустившись вниз. Проводив взглядом надувную лодку, на которой араба встретили двое кавказцев, Полынцев спустился в моторный отсек. Дышев лежал в запекшейся луже крови, остекленевшим взглядом глядя куда-то перед собой.

Сергей достал трубку сотового, который дал ему Зарзур для экстренной связи, и набрал его номер.

– Что случилось? – послышался удивленный голос араба.

Полынцев про себя усмехнулся, представив его лицо. Наверняка с напряжением глядит с берега, ломая голову, чем вызван звонок, едва стоило покинуть катер.

– Дышев не убежал, – с нотками растерянности в голосе проговорил Сергей. – Я нашел его в моторном отсеке. Он мертв.

– Как это мертв? – удивился араб.

– Он что-то ремонтировал, когда Ильич запустил двигатель. Ему механизмами разорвало шею. В общем, несчастный случай.

– Точно? – после долгой паузы переспросил Зарзур.

– Можете вернуться и посмотреть сами, – хмыкнул Сергей.

– Понятно. Избавься от трупа.

Поднявшись наверх, Полынцев зашел в рубку Ильича:

– У нас проблемы. – Он бросил взгляд в сторону берега, на котором все еще стояли две машины