Сначала объявился ее ученик и сказал, что это его земля, а значит, и трехкомнатная квартира принадлежит также ему. На попытки вразумить когда-то прилежного и застенчивого подростка, превратившегося в озлобившегося и распоясавшегося бородатого дядьку с красными злыми глазками, она получила довольно корректный, по его мнению, ответ: «Если бы я вас не знал, то просто убил и выбросил отсюда, а так даже пришел помочь собрать вещи».
Все это она рассказала на вокзале, ища взглядом среди снующей по перрону толпы Хасу Айдаева, который помог ей выбраться из этого кошмара. Вахид знал, что он не придет. Их не должны видеть вместе. А если бы осмелился и появился, то наверняка эта женщина бросилась бы перед ним на колени, пытаясь поцеловать руки. Бедняга не знала, что если бы не ампула со смертельным веществом, упрятанная в ее вещах, так бы и доживала она свой век в развалинах этого города.
Когда пересекли административную границу, пошли наряды милиции. У Вахида то и дело проверяли документы. Фирузу несколько раз заводили в купе проводников, где сотрудницы в гражданской форме устраивали полный досмотр. Чеченка относилась ко всему со спокойствием. Перед самой Москвой, прихватив с собой сумку, она ушла в туалет и вернулась оттуда уже эффектной европейской дамой без намека на забитую и молчаливую горянку. Белая блузка со смелым вырезом на груди, распущенные, отливающие синевой волосы, юбка и босоножки. Вахид некоторое время смотрел на нее с открытым ртом, забыв, что, по сценарию, он знает эту женщину и его уже ничто не сможет удивить в ее внешности.
На вокзале бабушку, а следовательно, и Вахида с Фирузой, поджидала дочь. Эффектная блондинка, смахнув слезу, лишь на мгновение прильнула к груди матери, после чего похожий на шкаф мужчина, представленный маме как муж, с кислой улыбкой на лице подхватил узелки, и все устремились на электричку.
Дарья Семеновна несколько раз пыталась по дороге обнять и расцеловать дочь, но та, с едва скрываемой брезгливостью, отстранялась. Джин понял: у этих людей есть деньги, чтобы вывезти из Чечни не только старушку мать, но и еще с десяток таких же несчастных людей, просто она здесь не нужна. Наверняка дочь, выращенная и спасенная этой женщиной, сейчас кляла все на свете, что мать не погибла. Он сокрушенно вздохнул. Джин, не один год работая среди русских, не понимал, почему этот народ так относится к своей родне. В их республике он знает всех родственников не только по линии отца и матери, но и по линии жены. А это почти небольшая страна. В ней почитают старших и заботятся о младших. Есть корни, и есть зеленые ростки. Значит, у такого народа всегда большое будущее. Хоть он и воевал на стороне русских, в глубине души гордился, что его народ, такой маленький, гордый и смелый, не задумываясь, противопоставил себя огромной стране. Но такие мысли противоречили здравому рассуждению. Он прекрасно понимал, что Чечня должна остаться в составе России. Приход еще одного Масхадова и еще несколько лет независимости приведут чеченцев к самоуничтожению и отбросят на много веков назад.
Дочь Дарьи Семеновны жила в панельной пятиэтажке на окраине Монино. Сразу за ее домом начинались шикарные коттеджи. Непохожий ни на отца, ни на мать внук, десятилетний рыжий оболтус, также не очень приветливо отнесся к появлению в их квартире нового человека. С минуту помявшись в комнате, он направился в детскую, где, плюхнувшись за компьютер, погрузился в виртуальную войну.
Вахид перехватил взгляд Фирузы, скромно сидевшей на диване, и догадался, что она также не в восторге от отношений в этой семье.
Обедали на тесной кухне. Сославшись на занятость, хозяйка выставила на стол макароны и вареные сосиски. Единственное, что отличало эту трапезу от повседневной, это появившаяся на середине стола бутылка вина.
Джин и Фируза сразу отказались пить и, быстро перекусив, вышли на балкон.
– Как тебе семейка? – покосившись на прикрытые двери, спросила она.
– Скоты, – выдавил Джин.
– Когда на нас выйдут?
Он посмотрел на часы, затем бросил взгляд вниз, на заросшую травой детскую площадку:
– С минуты на минуту.
– Что потом? – Она говорила едва слышно, и ему приходилось напрягать слух, наклоняясь ближе.
Со стороны могло показаться, что просто секретничают о чем-то любящие муж и жена, а не обговаривают вопросы предстоящего теракта представители чеченских боевиков.
Вскоре внимание Вахида привлек появившийся во дворе автомобиль. «Девятка» притормозила в тени начавших ронять сережки тополей. В салоне находились два человека. Тот, что за рулем, заглушил двигатель и приложил к уху трубку сотового. На поясе у Джина раздалась трель.
– Слушаю, – по-русски ответил он.
– Вахид, мы внизу.
– Вижу.
– Спускайся, поговорим.
Пройдя за час одну треть балки, спецназовцы сняли с десяток «сюрпризов». Изобиловали растяжки с Ф-1, «сигналки». Волков, двигающийся первым, обезвредил и мину нажимного действия. Вооружившись щупом, изредка подсвечивая впереди себя зеленым светом миниатюрного фонаря, он по сантиметрам пробирался вдоль правого склона. Антон был уверен: дно и края нашпигованы минами плотнее. Здесь же грунт сыпуч, и идти неудобно. Поэтому боевики не особо усердствовали. Прошлогодняя сухая трава и уже достаточно подросшая молодая, в совокупности с попадающимися зарослями колючего кустарника и сгущающейся темнотой, создавали большие трудности.
– Всем стой! – послышался едва различимый шепот Волкова в наушнике ПУ. – Растяжка, – после небольшой паузы прокомментировал он свою команду.
Ожидая, когда Павел обезвредит мину, Антон окинул уже пройденный путь взглядом. Неровные, размытые очертания краев балки, с торчащими на фоне темного неба деревцами, казалось, приблизились друг к другу и скоро сожмутся, похоронив тройку смельчаков. Неожиданно Антона осенило. А что, если балка – это путь отхода? В ней наверняка есть проход, известный Хаяри и его приближенным. При любом раскладе выйти из селения, если оно будет заблокировано, не удастся. Здесь словно специально созданы условия для зачистки. Со всех сторон расстояние от леса до окраин – не больше полукилометра. Средняя дальность прямого выстрела практически для всех видов стрелкового оружия. Араб знал, русские и предположить не могут, что в таком месте может находиться банда. Однако в случае утечки информации они придут. И если это произойдет, то наверняка предатель расскажет о минах. Тогда балку не станут серьезно перекрывать.
– Всем стой, – Антон неожиданно принял решение. – Предыдущая задача отменяется. Сейчас готовим на этом месте засаду. Приготовить мины.
– Ты чего? – раздался в темноте удивленный голос Мишенева.
– Я даю руку на отсечение, что дно балки заминировано только в начале и в конце.
– Кстати, я об этом тоже подумал, – начал было Волков, как его неожиданно оборвал Антон:
– Почему не сказал? Столько времени потеряли.
Они осторожно начали спуск. В подтверждение предположения Антона, офицеры не только не нашли здесь признаков мин, но и обнаружили свеженатоптанную тропинку.
– Странно, – удивленно почесав затылок, протянул Мишень. – А кто здесь бродит?
– Мало ли. – Антон сел прямо на землю и пощупал рукой отпечаток армейского ботинка. – Продукты из села таскают. Может, в банде кто из местных. В гости домой ходит.
Мишень прошел несколько десятков метров в сторону поселка и укрылся в кустарнике. Волков на всякий случай вернулся немного назад. Мало ли с какой стороны и кто пойдет, пока Антон будет работать в эфире?
Быстро обрисовав Дрону ситуацию, Антон приказал им через час обстрелять с окраины леса село.
– Вы должны устроить светопреставление, будто сюда уже вышли передовые силы батальона, который сейчас направит комдив. Как угодно, но изобразите, что они окружены. Шарахните пару мин. Пустите осветительные ракеты. У тебя есть пленный, – вспомнил Антон. – Привяжите пару автоматов, что забрали у секрета, и его к какому-нибудь дереву таким образом, чтобы он смог стрелять только в направлении села. В общем, не мне тебя учить.
После всего он связался с Родимовым.
