— Бежишь, значит.

— Зачем бежать — еду. Спокойно, культурно, с плацкартой...

Этот, новый, вел себя нагло и сам это понимал, но остановиться уже не мог.

— Наработался! Вот она у меня где, ваша стройка! — Он полоснул ребром ладони по горлу. — Да я эту деньгу где хошь возьму.

— Обиделся?

— Озлобился, — уточнил бородач.

— Так тебя же за дело...

— Да не потому! — отмахнулся Черненко и с издевкой повторил: — За де-ло... Никто же не пострадал. На полдня ремонта.

Девчонка-эпидемиолог слушала разговор и все посматривала на парня в шапочке. Он сунул брошюрку в карман, выпрямился, словно стряхнул с себя долгое молчание, и повернулся к Черненко.

— Помнишь, Антонов предупреждал: «не за длинным рублем...» Это поначалу расценки «дикие» были. Начало-то всегда трудней.

— Что мне Антонов? — Черненко изобразил презрение. — Я им — работу. Они мне — деньги. Вынь да положь. В ГОРЕМе вон колесные платят, а у нас нет. Девки-малярши и те у них получают, А я как на трассу уеду — неделю мотаюсь. Да ну вас всех к лешему! — Он сплюнул на окурок, прижал его задубелым пальцем под край подоконника.

Петька вышел на улицу. Сыпал густой, медленный январский снег. По-хозяйски укрывал-укутывал маленькую деревянную Тахтамыгду и этот, деревянный же станционный домик, единственный «зал» которого был и кассовым, и залом ожидания, и камеры-автоматы металлическими сотами прилепились там же, к одной из стенок.

Конечно, случается, уезжают и с БАМа... Петька допускал такое. Ему только было жаль, что до поры до времени эти ненадежные люди занимают на стройке чьи-то места.

За спиной громыхнуло, и из двери со всеми своими кошелками вывалился Черненко и, матерясь, крупно, вразвалку от тяжести в обеих руках, пошагал через дорогу к Дому приезжих.

— ...Правильно: бич, захребетник, — говорил тот, в шапочке, когда Петька вернулся в зал ожидания. — Только ведь и он работать умеет... Место себе в жизни ищет. Может, здесь бы нашел.

— Так верни, — пошутил бородач. — Не поздно.

— Поздно, — серьезно ответил парень. — Не вернется. Самолюбивый. И насчет колесных он прав. Непорядок...

Он опять вытянул из кармана брошюрку — очень занимала она его. Услышал, как выжидающе замолчали остальные, пояснил:

— Сейчас вроде в министерстве вопрос решается.

Ребята обратили внимание на Петьку, Бородач позвал:

— Давай к нам!

И когда Петька подсел — протянул сигареты, спросил, даже не усомнившись в том, что он — бамовец:

— Из отпуска? Из каких мест?

А Петька не стал объяснять, кивнул, что, мол, да, из отпуска. Спросил в свою очередь, откуда они, и узнал, что с Золотинки (это на северной ветке, ближе к Беркакиту), что сюда заезжали товарища повидать (женился на местной, сейчас здесь в отпуске) и что еще у них есть дело в Сковородино, куда и отправляются через двадцать минут с ближайшим поездом.

Чуть пристукнув, открылась касса.

— До станции Бам, — попросил Петька, и все эти смешки, шуточки, озлобленный Черненко и лукавая, симпатичная девушка, ребята из Золотинки — все отошло, перестало занимать его. С этой минуты он смотрел только на часы и подсчитывал: пятнадцать плюс двенадцать — через двадцать семь минут он выйдет на ТОЙ платформе... Пять плюс двенадцать... Три плюс... Он смотрел на часы и в поезде — стоя в тамбуре, лицом к окну, пытаясь узнать места и не узнавая. Зима переодела придорожную тайгу и окрестные сопки.

Двенадцать минут пути тянулись долго, но наконец истекли, Петька соскочил на перрон и остановился. Изящные, одетые зеленой штукатурной «шубой» многоэтажки на высоком — чуть не в два этажа — цоколе (северное исполнение!) стояли фасадом к станции. На слабом закатном солнышке бликовали каким-то чудом не застывшие стекла широких окон корпуса узла управления. Красовалась коробка нового здания вокзала. В сторонке, среди деревьев, просматривалась нестандартная усадьба детского сада. Там же, за наезженной тяжелыми машинами дорогой, лежал разросшийся, ближе подступивший к станции поселок, и высоченная труба котельной, несмотря на свой рост, курилась по-домашнему уютно, обещая Петьке тепло и добрый прием.

— К нам?

— в Тынду. Оформляться.

Лицо мужчины было знакомо.

— Только что поезд ушел.

— А следующий?..

— Спроси у диспетчера. Вот сдадим в МПС, пойдут пассажирские, тогда расписание в новом зале повесят.

«Кто же этот мужчина?» — не мог вспомнить Петька.

— Второй раз сюда пожаловал? — открытое широкое лицо, доброжелательная улыбка...

— Второй. Учиться ездил.

— Шофер, что ли?

— Машинист бульдозера.

— Такие здесь нарасхват.

Блестящие черные глаза озорно, прицельно сощурились, и Петька мгновенно вспомнил оранжево- красную «агээмку», остановку на щедрой голубичной плантации и такой же вот ободряющий, дружеский взгляд.

— Владимир Иванович! — обрадовался он. — Здравствуйте!

— Здравствуй, — рассмеялся Кузнецов. Он не помнил Петькиного имени, но это не имело значения.

Они стояли на морозе посреди поселковой улицы, и только что Петька поеживался, а тут сразу перестал чувствовать холод, хотел продлить разговор. Но Кузнецов махнул рукой в сторону ближайшего дома, сказал:

— Зайди в гостиницу, договорись. Переночуешь, утром уедешь. А лучше — самолетом.

— Дорогу хочу посмотреть, — признался Петька.

— Тогда другое дело, — все так же понимающе улыбался Кузнецов. — Счастливо тебе. — И пожал руку.

В гостинице девчонка-комендант проверила документы и устроила Петьку на единственной свободной кровати, предупредив: «Только до утра. Хозяин из рейса вернется». А утром, еще в темноте, едва не заблудившись среди новых улочек и закоулков, составленных из вагончиков и сборных домиков, он добрался до станции. Увидел в свете прожекторов над дверью заветную вывеску «Станция Бам. ОВЭ» и удивился. Вагончик был не желтого цвета, а синий, обшарпанный... Перекрасили? Поставили другой? И, войдя, первый взгляд бросил он не на дежурного, сидевшего за столом перед телефонами, а на печку — плиту самодельной кладки, от которой приятно тянуло теплом.

Печь была та самая, с двумя конфорками и широкой железной трубой. Именно ее, заканчивая работу, обмазывал глиной печник, оказавшийся начальником станции... И дежурную Петька узнал: «тетя Нина», Нина Ивановна Каспирович. Она была чем-то озабочена: звонила по телефону, проверяла накладные,