очень важным, настолько важным, что, кажется, все самые значимые события произошли здесь, на этом болоте, где он провел половину жизни, растянув минуты в года, забив этими минутами память, заслонив ими все неважное, несущественное, что было до того, позабыв ту жизнь и потеряв интерес к ней.

…Из леска, укрывающего бугорок, вылетел трассер, неслышно прочертил красным пунктиром невысоко над ними и пропал в лесу. Все, задрав головы, проводили его взглядами, потом переглянулись, соображая, что это значит.

— Пехота, что ли, дурака валяет?

— Полудурки, не настрелялись еще.

Точка выстрела была примерно в том месте, где должна стоять одна из машин семерки. «По воронам со скуки лупят», — решил Артем. Сложив ладони рупором, он заорал в сторону леска:

— Эй, пехота! Хорош пулять, своих раните!

Тотчас из леска вылетел второй трассер, гораздо ниже, прицельно просвистел над самыми головами.

Они моментально попадали на броню. Движение было инстинктивным — дернуться, пригнуться, мозг сработал чуть позже.

— Блядь, по нас!

— Чехи! Чехи!

— Снайпер, сука, вон в лесочке!

Тело до самого мозжечка тут же окатывает жаром. Холод, трясший все эти сутки, моментально уходит, пробивает пботом, становится жарко и влажно, как в бане. Страх!

Автомат с плеча! Быстрей! Денис завалился на ноги, прижал к броне, сползти ниже невозможно. Под спиной твердая башня. Лопатки чувствуют ее твердость — пуля пробьет грудину, ударится о башню и отрикошетит внутрь тела, разворотит легкие, сердце, раздерет их об осколки ребер. Но Денису тоже некуда сползать, его голова и плечи прикрывают Артема до подбородка.

Предохранитель, предохранитель, зараза!

Денис уже бьет из своей СВД по леску. Бьет наугад, неприцельно, его трассера уходят гораздо выше того места, откуда стрелял снайпер. За пару секунд он выпускает весь магазин, вхолостую жмет на спусковой крючок. Потом до него доходит, он поворачивается, протягивает руку:

— Автомат, автомат дайте! У водилы возьмите! У меня в магазине всего десять патронов!

Стрелять, стрелять, надо стрелять! Наконец удается сдернуть предохранитель. Первая очередь — как оргазм, вместе с выстрелами стон облегчения. Туда, туда, вон там он, сука! Ниже бери. Бэтэр скачет, дергает… Еще очередь! Сейчас Денису башку снесу, надо поднять ствол!

— Денис, пригни голову!

Автомат трясется над самым ухом Дениса, пламя от выстрелов, кажется, лижет ему затылок, пули пролетают в сантиметре-двух от его головы. Снесу, снесу ему башку! Справа над ухом грохочет автомат Вентуса, горячие гильзы сыпятся на голову, скачут по плечам. Тела навалены друг на друга, распластаны по броне, все лупят без разбору, не различая, с одной мыслью: задавить его свинцом, забить, заткнуть его, гада, убить первым, первым, иначе убьет меня, сука!

— Что? Что случилось? Что?

Артем оборачивается, видит за спиной полуприлегшего на броню комбата.

— Товарищ майор! Чехи! Снайпер! Вон там! На ладонь правее от трактора, как раз где мы стояли! Там наши остались!

Но комбат вопреки ожиданиям не разворачивает машину:

— Обороты, етитская сила, обороты! Давай в кусты!

Водила резко дергает руль влево, дает газу. Бэтэр одним скачком прыгает в кусты, Артем успевает спрятаться за башню, сверху на него валится Вентус. Твердые ветви бьют по машине, срывают привязанный к борту ящик с песком, хлещут по спине, по рукам, прикрывшим голову, сдирают с пальцев кожу. А из леска все вылетают и вылетают трассера, проходят над броней, справа, слева, глухо стучат по деревьям, шлепают по веткам, царапают машину. Антоха ойкает, сворачивается калачиком и падает с борта вниз, куда-то под колеса.

— Товарищ майор! Товарищ майор! — Артем тыкает комбата стволом в бок.

— Одного потеряли!

— Кого?

— Антоху, разведчика!

— Ранен?

— Не знаю! Наверно! За живот схватился, с машины упал!

Комбат опять не останавливается. Обороты, обороты! Бэтэр рвется сквозь кусты, снова вылетает на колею, проскакивает сотни две метров и останавливается за сараем, на окраине Алхан-Юрта.

Теперь их не видно.

Вышли, ушли из-под огня!

Но сзади, где за ними шли машины девятки и куда свалился раненый Антоха, разгорается бой — автоматная трескотня все напряженнее, уже слышатся хлопки подствольников.

Все спрыгивают с машины, обегают сарай, приседают, постоянно поглядывая в сторону боя. Короткое совещание.

— Ситников! Берешь двоих. По правой окраине села. Ты, — комбат тыкает пальцем в Дениса, — со мной, через село.

Первая угарная паника проходит, сменяется тяжелым ощущением предстоящего боя. Немного трясет мандраж, но страха уже нет. Все серьезнеют, делают всЈ быстро, молча, без разговоров, сразу понимая, что от них требуется.

Артем, Вентус и Ситников бегут вдоль сарая к окраине, комбат с Денисом

— к домам. Успевают разбежаться на десяток метров, как над головой раздается короткий резкий свист.

Ситников приседает на одно колено, Артем падает на живот, в голове проносится идиотская мысль: только бы в коровью лепешку не вляпаться. Оба оборачиваются, провожая свист глазами. В том самом месте, где они только что совещались, шлепается мина, рвется хлопком. В небо взлетает жирная грязь.

— Ни хрена себе! Точняком где мы стояли! Он нас видит. Эй, водила, спрячь бэтэр за сарай, сожгут!

Торчащий из люка водила ныряет внутрь, сдает машину за сарай. Артем поворачивается к Ситникову. Тот уж перелезает через изгородь, болтающаяся за спиной «муха» стучит его по бронику. Артем поднимается, лезет за ним. Броник и рация мешают, притягивают к земле, режут плечи. Бежать очень тяжело: килограммов тридцать на горбу — полупригнувшись, спину ломит, ноги начинают гудеть, тело становится неповоротливым.

Не отставать, не отставать! Перед глазами все время ситниковская спина, «муха» болтается в такт шагам.

Добежав до дома, приседают около угла, выглядывают осторожно. Сразу за домом колея, за ней — лесок. Ситников рывком поднимается, бежит через дорогу. Артем занимает его место, ждет, когда тот добежит до деревьев и прикроет его, затем перебегает вслед за ним, прикрывает Вентуса.

В леске идет бой, где-то чуть подальше. За деревьями не видно, но, судя по звуку, стреляют метрах в двухстах от них. Короткими перебежками одолевают это расстояние. Молча, глаза напряжены, уши торчком. Лишь изредка Ситников оборачивается и спрашивает: «Где Женька?» Артем тоже поворачивается: «Вентус! Ты где?» — «Я здесь!» Вентус, ломая кусты, вываливается вслед за ними, глаза выпучены, дыхание тяжелое, автомат и «муха» волочатся по земле. Подбегает, грузно падает на болотный мох: «Здесь я…»

…Пехота залегла на небольшой поляне, отгороженной от села невысокой, по колено, земляной насыпью с вросшей в нее плетенкой из колючки. За плетенкой была колея, а за ней, метрах в тридцати, уже начинались дома. Здесь бой поутих, стрельба переместилась вправо, дальше, туда, где был их бугорок и где осталась семерка. Солдаты, рассредоточившись вдоль насыпи, вглядываются в село, высматривают кого-то там. Два бэтэра застыли в кустах на правом фланге, слегка шевеля башнями.

Ситников прополз вдоль колючки, дернул за ногу ближайшего солдата:

— Где взводный?