схватившиеся фигуры, Валентин зло заорал:

– Туда! Кончайте все!

Глеб Борисович со стоном начал медленно подниматься. Развернувшись, Валентин, прицелившись, дважды выстрелил в него. Затем всадил пулю в затылок Захарыча.

– Мразь! – Отбросив парня, к нему прыгнул Иван и вцепился в горло.

Глухо хлопнул выстрел. Содрогнувшись, Иван cделал шаг назад и, прижимая ладони к животу, упал.

– Прикрывайте! – бросил бульдозеристам Вячеслав и с пистолетом в руке бросился к вагончику.

– Что? – в один голос громко спросили бульдозеристы.

– Да стреляйте, мать вашу! – рявкнул Славик. Вскинув руки с пистолетами, оба начали расстреливать патроны. Анатолий с разворотом достал левой ногой одного из бандитов и ударом кулака свалил второго. Валентин выстрелил в его сторону. Вспоров правый бок Толика, пуля пробила стену вагончика и ушла в темноту. Анатолий схватил табуретку и с размаху бросил ее в Валентина. Дернувшись вправо, тот сумел избежать удара. Сиденье табурета врезалось в лицо верзилы. Утробно икнув, тот с разбитым в кровь лицом грохнулся на стол, а со стола соскользнул на пол. Из спины у него торчало дно бутылки из-под лимонада. Валентин направил пистолет на Анатолия и нажал на курок. Сухо щелкнул боек. Толик с криком прыгнул к нему и ударом головой в грудь выбросил лысого из вагончика.

– Захарыч! – подскочил он к Приходько. Увидев его развороченный пулей затылок, бросился к Глебу.

Вячеслав с пистолетом в руке, подбегая к вагончикy, увидел, как из дверей вылетел человек и, упав на спину, неподвижно раскинулся. Не обращая на него внимания, бывший прапорщик ворвался в вагончик. Увидел сидевшего возле Ивана Антоновича Толика с застывшим лицом. Коротко выматерившись, выскочил назад. Двое подбежавших бульдозеристов с придыханием, как при рубке дров, били монтировками неподвижно лежащего Валентина. Вячеслав хотел что-то сказать, но, вздохнув, махнул рукой, опустил руку с пистолетом и медленно пошел к «ниве».

– А-а-а! – С громким протяжным криком выскочив из-за автомобиля, на него бросился узкоглазый с ножом.

Не останавливаясь, Вячеслав выстрелом навскидку свалил его. Проходя мимо, дважды выстрелил ему в живот. Подошел к «ниве», рукояткой разбил стекло и открыл дверцу. Сев за руль, поднял пистолет и несколько секунд смотрел на него. Затем коротким движением, без замаха отбросил. Нащупал и рванул к себе провода зажигания. Очень скоро «нива» завелась. Вячеслав открыл дверцу, вышел и подобрал пистолет.

– Время не то, чтобы оружием кидаться, – пробормотал он.

– Все это в общих чертах, – устало проговорил Маршал. – Ясно одно: с золотом нам уйти не дадут.

– Опять голяк тащим! – психанул Белый. – Во нажили канитель! С булыгами, как спартанцы, бегаем!.. – Не находя слов, закончил матом.

– Но ты сам говорил, что план хорош. – Стае взглянул на Маршала.

– Много неясностей, – буркнул тот. – А в таком деле любая неточность – и все. Неужели ты думаешь, те сорок пять минут, что мы бежать будем, милиция будет осмотр места происшествия делать? Все-таки не рабочая получка. Так вроде все получается. – Он закурил. – Но «вроде» в таких делах плохо. Потому что… – не закончив, махнул рукой.

– Приедет Олич, – немного помолчав, сказал Стае, – все узнаем в подробностях. Ведь она предупредила, что это, – кивнул он на папку, – только план основных действий, то есть сам налет. В конце концов, те сорок пять минут, которые она отвела на уход, мы нашли. Даже сорок три. И это сейчас, во время подготовки. А когда будем действительно с золотом уходить, наверняка минуты три-четыре выиграем. Страх подстегивать будет.

– Вот что! – выпалил Белый. – Если и с этим голяк, то на хрену я видел все ваши золотые дела. Берем инкассаторов!

«План может сработать, – думал Маршал. – Но это не мой план, и дополнений я в него внести не смогу. И в самом плане еще много неясного. Олич, конечно, все продумала и знает, куда что приложить».

– Но это не мое, – сам того не замечая, он закончил вслух.

– Что не твое? – уставился на него Белый.

– Как по макету стреляли? – уходя от ответа, спросил Маршал.

– Да вроде все как надо, – кивнул Стаc. – Чучела продырявлены. Но это макет. Как все на деле будет, кто его знает, – тихо закончил он.

– Короче… – Белый в упор взглянул на Маршала. – Будем работать или нет?

– Приедет Олич, – неопределенно отозвался тот, – решим. Я повторяю, – с раздражением добавил он, – все вроде сходится. Но «вроде» в таких делах не дает стопроцентной гарантии. Под этим я подразумеваю само дело и отход. Именно последнее мне и не нравится. Сорок пять минут – это время. – Маршал вздохнул. – А уже после первых выстрелов оно, время, будет работать не на нас. Допускаю, что о нападении милиция узнает через семь минут. Максимум – через десять. И все – перекроются все пути. Я не знаю, на что рассчитывает Олич. Но сорок пять минут бега по сопкам – это много. У нас безопасных будет минут десять максимум. Это, повторяю, максимум.

– Завтра приедет Олич, – заметил Стаc. – Пусть все объяснит. Мы выскажем ей свои сомнения, а она…

– В рот того! – воскликнул Белый. – На кой мы спортом занимались, рафик в фанеру одевали, пуляли по точкам? А в оконцовке – все комом и в парашу! Ведь ты обеими лапами был за работу, – зло уставился он на Стаса, – меня фаловал. А в оконцовке – хрен на рыло. Да мне…

– Мы отработали то, – прервал его Маршал, – на что указывала Олич. И все сошлось. Завтра выясним детали, которые нас интересуют. Но если что-то не так…

– Она нас за горло взяла! – заорал Белый. – Ты же сам базарил, что отказа она не примет. У нее на нас