пространства и разрывать тенета, что опутывают нечеловеческое начало, всегда разрушая всякую цикличную завершенность. Не признающие и призрака лжи, отвергающие предательство, как наихудшее из человеческих зол, презирающие замкнутую на себе умиротворенную святость, как худшую из проявленных основ божественной власти, Они никогда не примут унижения от тех, кого приводят к соглашению с Сатаной в борьбе против божественного мира, и не приветят тех, кто ищет в Них оправдание своей немощности. Им нужны те, кто проведут через себя все цвета высвобождающих страданий, и, кто обрушит Ад на бренные горизонты, подминая под себя ростки пагубного человеколюбия, избавляя плоть от унизительного богоподобия, вторгаясь в запретную высь в безбожном порыве дьявольского преображения.

Они предлагают принять освобождение от оков от своей собственной руки, Они ждут тех, кто призовет Их к себе и примет Их вместо отца и матери, кто разделит с Ними плоть и кровь в зловещем пиршестве над собой, и, вопреки мутному смешению божественной и животной крови своих вен, вкусит яда от Их начал и преступит предел всех человеческих возможностей в желании далее испытывать собой на прочность пределы Вселенной. Чтобы никого не соблазнять, Они дают испытать экстаз Смерти.… Сводят в лабиринт Безумия.… Даруют удовольствие от мистической перверсии духовной опоры. Они поглощают живьем сопротивляющиеся души, и стравливают с цепи не находящие себе предела, вечные страдания. В том выражается право Дьяволов на отбор достойнейших среди достойных, в том предстает Их роковой выбор, что пал на обреченные головы тех, кто сам избрал себе Их войну ценой своих собственных душ, приняв в себя все то, что слагает тот неистовый, суровый, опаснейший опыт нахождения во Зле — быть Злом, подобно Им самим…

Они наступают в своих последователях, в своих сыновьях, подобных Им, таких же, темных и бездонных разумом, как Они сами, таких же извечных, как Их кровь, так же пребывающих в боли, как Их нескончаемые жертвы. Они даруют своим вновь обретенным сыновьям изобилующий страданиями, жестокой мудростью и тяжелейшей ответственностью путь. Опасный, бесконечный, безжалостный. И более ничего, кроме возможности взять самому в недосягаемых высотах то, что будет принадлежать каждому из них — право на разорение и сожжение собственных небес… право, завоеванное Дьяволом…

В реальности, утомленной безликим Злом, отравленной апофеозом немочи массовых истерий, оплавленной страхом перед бледным безумием ядерного откровения, искаженными чертами проявляясь в фатальных символах бунтующей против человека природы, Дьяволы Тьмы, названные мстительными богами последнего апокалипсиса, снимают кровавую жатву с душ всего человечества, сдавливают тенями иррационального хаоса внутренний мир человека, упрочиваясь смятением в сердцах, вздымаясь несгибаемой волей в демонической натуре, увлекая в стремлении за собой к запретному могуществу, оставаясь духом неведомого противоречия в упорядоченной системе материи, тяготея слепым фатумом над устрашенными и смиренными. Абстрактными формой и реальными мощью, Они прорываются в святая святых, пронзая насквозь искупительные жертвы Вселенной, вычерчивая в людской памяти молнии, покрытых ржавым бесславием шрамов своих поруганных, повергающих в трепет Имен, даруя свободу нисходящим долу дорогам прогресса, созидая алчное племя, и оставаясь чужими для человека богами, внешними враждебными стихиями, разверстыми вовне безднами погибельного знания, дерзновенными высотами Зла, веющими над миром пламенами Ада…

Сатанинский инстинкт противостояния, изначальный дьявольский дух сопутствуют преступной мечте гибельного человека породниться с Ними…

В раннехристианских представлениях позитивная сила музыки в значительной степени соответствует молитве и часто заменяет ее. Благозвучие является неотделимым признаком божественного и самым очевидным средством восхваления бога. В какой-то мере роль музыканта приравнивается к роли священника. Музыкант владеет тайной, мастерством пробуждения чувства благодати, его руками управляет сама гармония.

С другой стороны, неблагозвучие, какофония понимаются как атрибут демонического. (Самый неблагозвучный музыкальный интервал — тритон — называли «дьяволом в музыке» (diabolus in musica); это название в музыкантских кругах встречалось еще в начале 19 века). В аду музыкальные инструменты превращаются в орудия страшных наказаний, это видно из триптиха Иеронима Босха «Сады земных наслаждений», где арфист распростерт на арфе, как на раскаленной решетке; лютнист прикован к лютне, как к позорному столбу, и т. п.

Подобная точка зрения является выражением отношения к божественному. Бог прекрасен, Дьявол ужасен.

Но с развитием христианских представлений о Дьяволе и Его царстве, точка зрения изменяется. Появляется понимание необходимости изменения себя для того, чтобы найти бога, который ранее был совсем рядом. Появляется понимание истинного предназначения человека и настоящей его роли — преодоление низости природы человека ради обретения божественного (рая, благодати, спасения). Человек, обратившись к сверхъестественному, вдруг понял, что Дьявол не просто уродливый и стремящийся к ужасному, а губитель, Противник человека и бога.

Эта мысль долго избегалась отцами церкви и клеймилась как еретическая. Бог должен быть всемогущим, а не Дьявол. Официальная позиция церкви не признавалась народной традицией, которая вырабатывала свои принципы взаимоотношения с Дьяволом. Именно представители этой общности чаще всего заключали договор с Дьяволом, не только по причине сложности своей жизни, но и по причине понимания Его могущества и Его близости. Если сравнивать традиции заключения договоров — официальную — церковную и народную, — то последняя импонирует своей простотой и искренностью. Именно народное представление о договоре с Дьяволом легло в основу демонологического представления об этом акте Воли. Именно опираясь на представления низших классов общества, были выработаны или осмысленны принципы подобного взаимоотношения с Силами Зла.

Средневековое христианство изменило представление и о боге и о Дьяволе. Именно Дьявол наконец “официально” обрел свои владения — красоту и благозвучие. Эти категории понимались как уводящие человека от бога, искушающие его не только благами земными, но и злыми по своей сути идеями. Музыка, не подчиненная целям молитвы и богослужения, стала рассматриваться как орудие дьявольского искушения, затрагивающее эмоциональный план человека, где он был наиболее уязвим.

Современное христианство лишилось своих позиций в определении отношений человека как с богом, так и с Дьяволом. Первоначальное христианство — это огонь веры, это духовное богатство в ущерб телу. К сожалению, деградация христианства не оказалась деградацией бога. Война продолжается, и средства этой войны не лишились своего значения.

Музыка остается одним из доминирующих средств воздействующих на человека.

Не нужно быть музыкантом или разбираться в музыке для того, чтобы ощутить присутствие Силы, находящей свое выражение в музыкальном произведении. И если не ограничиваться исключительно рамками восприятия, музыка способна стать инструментом познания истины, инструментом изменения человека. Соприкосновение с Духом Зла уже само по себе изменяет человека, указывает ему направления развития и поиска.

Многое зависит от самого человека и его восприятия той или иной композиции. Потенциал, склонность ко Злу, чувствительность — позволяют четко проявить Дух Зла в рамках индивидуальной души, посредством звучащей музыки, вне зависимости от ее предназначения или жанра. Величие и Сила Зла могут проступить в классическом произведении, в церковной музыке, в тяжелом металле.

Важно отметить, что определенные ритмы оказывают совершенно различное влияние на музыкантов и лиц, весьма поверхностно знакомых с музыкой. Звук определенной тональности и интенсивности часто