– Целовал?

– Нет.

– Тогда, может быть, брал за руку и клялся в вечной любви?

Она рассмеялась.

– Да нет же, но ведь ты не прочь попробовать!

– Мелани, наверное, ты удивишься, но ведь ты единственная, с кем меня по-настоящему связывают какие-то отношения, – с жаром произнес Даррел. Он протянул к ней руку и смахнул прядь вьющихся белокурых волос с ее лица. – Мы дрались, спорили, но дружили. Это вовсе не значит, что мне никогда не хотелось обнять тебя. Или поцеловать. Или… уложить сейчас вот на эту кровать и до умопомрачения заниматься любовью.

Мелани почувствовала, как по венам растекается тепло. Воображение уже рисовало любовные сцены, о которых только что он упомянул. Когда же она начала думать о нем, как о совсем другом человеке? Когда в ее глазах он превратился из задиристого мальчишки в зрелого мужчину?

– Даррел… – Впервые в жизни Мелани поняла, что ей нечего сказать. У нее не нашлось подходящих возражений или хотя бы какой-нибудь реплики, чтобы ответить. Между ними возникла тонкая нить, невидимым образом соединившая их и готовая в любую секунду лопнуть.

– Когда я предложил тебе место в одной каюте со мной, это был всего лишь дружеский жест, – продолжал Даррел. Прошлой ночью ты ясно дала понять, что не разделяешь моих желаний. – Он махнул рукой.

– Да, пожалуй, – тихо проговорила Мелани. И самое лучшее, если все так и останется, подумала она. Ей хотелось покинуть родной городок ради новой жизни, той, которая не будет вертеться вокруг мужчины, тем более того, который сидит перед ней. Откашлявшись, Мелани поднялась с кровати. – Мне кажется, что в тебе я до сих пор еще вижу озорного уличного мальчишку.

– Понятно, – хрипло проговорил Даррел. – По крайней мере, из меня мог бы получиться неплохой массажист…

Прикусив губу, Мелани сухо кивнула, а потом выскочила из каюты.

Пока она рылась в своих вещах в поисках полотенца, мимо нее с необыкновенной прытью для его почтенного возраста в туалет с душевой проскользнул Кевин и запер за собой дверь.

– Эй, постойте! – растерянно воскликнула Мелани. – Сейчас моя очередь. – Она принялась барабанить в дверь, но безуспешно. Душ был ей теперь необходим еще больше, чем прежде. Она согласилась бы даже на холодную воду. Лишь бы на время забыться и выкинуть из головы эту чертову яхту и всех собравшихся на ее борту людей. И Даррела Уайта. – Впустите меня!

– Не беспокойте его, милочка, – услышала она рядом наставительный голос Сьюзи. – Запаситесь терпением.

Мелани ничего не ответила, чувствуя себя беспомощной. Она растерянно уселась в кресло и уставилась в одну точку. Все вокруг вызывало у нее раздражение и тревогу…

К полудню второго дня число участников путешествия сократилось еще на два человека. Тоуни наконец наскучило пребывание на яхте, а в свою победу она никогда не верила. Собрав вещи, она уехала домой, надеясь, что к вечеру успеет на день рождения подруги. Выбыл и Диллон О'Брайен, когда, позвонив домой, узнал, что его дети подрались с соседскими отпрысками, не поделив игровую площадку.

Пока, рассуждал Даррел, все идет по плану.

Решив принять душ и присев неподалеку от двери туалета, он стал дожидаться своей очереди. После бессонных ночных раздумий он чувствовал себя изможденным и разбитым. Вскоре туалет освободился, и, захватив свою сумку, Даррел втиснулся в небольшое помещение. Порывшись в вещах, он отыскал нижнее белье, дезодорант, несколько пар носков, металлическую коробку с домашним печеньем, электробритву… Что такое? Неужели?!

У него не оказалось ни мыла, ни зубной пасты, ни шампуня. Он сразу вспомнил, как подшучивал над Мелани по поводу ее огромной сумки. Слова Мелани неприятным эхом отдались в голове. Она вновь была права: он оказался на редкость неподготовленным и невнимательным к самому себе. Хорошо еще, что догадался захватить нижнее белье! Даррел нехотя выключил воду и вышел из ванной, поискав глазами Мелани.

Та сидела в носовой каюте, играя в преферанс с Харриотт, Джерри и Сьюзи.

– Мелани, у меня к тебе просьба, – наклонившись, пробормотал ей на ухо Даррел.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Я забыл захватить с собой мыло, – прошептал он и добавил: – И зубную пасту… И шампунь.

Мелани молча положила свои карты на стол. На ее лице появилась коварная усмешка.

– В самом деле? – спросила она. – То есть ты признаешься, что я была права?

– Отчасти.

Она снова взяла в руки карты и развернула веером перед собой. Игра продолжилась, и Мелани, внимательно изучив свои карты, объявила восемь взяток на бубнах.

– Послушай, Даррел, но ты ведь, образно выражаясь, мой противник, – усмехнулась Мелани, забирая очередную взятку. – Если я заставлю тебя страдать, то, возможно, ты быстрее сойдешь с дистанции.

Она права. Зачем ей помогать ему? Ей хотелось стать владелицей яхты не меньше, чем ему самому. Если она считает себя решительной женщиной, вознамерившейся любой ценой одержать победу, то будет держаться до последней секунды и использовать любую возможность. Как, впрочем, и он.

Даррел наблюдал за ее триумфальной игрой, не оставлявшей шансов соперникам, и вдруг вспомнил, что у него в арсенале тоже есть козырь.

– Мелани, у меня есть то, что ты непременно захочешь, – шепотом произнес он, наклонившись поближе. – Меняемся?

Бросив карту и забрав очередную взятку, Мелани слегка нагнулась, и Даррел из своей удобной позиции сверху увидел краешек бюстгальтера, мелькнувший из-под выреза футболки. Бюстгальтер был черный, как она ему и обещала раньше.

– Что же ты готов мне предложить в обмен?

– Полную банку домашнего печенья в шоколаде. От матери.

Мелани резко повернула голову.

– Твоя мать дала тебе в дорогу печенье? – ехидно и недоверчиво спросила она.

– Она же любит своего сына. И положила в дорогу его любимое лакомство.

Мелани невольно облизала губы. В детстве она часто получала от Уайтов пакеты с домашним печеньем. И была в восторге от выдающихся кулинарных способностей Грейс Уайт.

– Оно такое же мягкое, как и на Рождество? – затаив дыхание, спросила Мелани. – С грецкими орехами?

– Конечно. Их там дюжины три, не меньше.

– Лучше бы ты захватил с собой мыло с зубной пастой, – с добродушным упреком проговорила Мелани.

– Я же мужчина. – Даррел поднял руки вверх. – Вот я и подумал в первую очередь о своем желудке.

– Мелани! – позвала ее Харриотт. – Твой ход. Мелани, опомнившись, пригляделась к своим картам и вытянула козырь.

– Прости, Даррел. Не нужно мне никакого печенья, – тихо сказала она, хотя чувствовала урчанье в животе.

– Почему? Ты ведь говорила, что не стала сегодня завтракать!

Мелани поморщилась и слегка вздрогнула.

– Ну ладно. А сколько ты мне дашь своего печенья?

– По пять штук в день, – хитро усмехнулся Даррел. – Каждый день, представляешь? В обмен на пользование зубной пастой, мылом и шампунем.

В глазах Мелани зажглись огоньки, и уголки ее губ тронула лукавая улыбка.

– Хорошо, заключим сделку, – сказала она, протянув руку.

Когда Даррел пожимал ее, то его словно ударило током. Он почувствовал в своей ладони длинные, тонкие пальцы, изящные, но сильные. Ему захотелось поднести эту руку к своим губам и нежно поцеловать,