– Погода продержится еще дня три, это точно, миледи, – ответил дворецкий, собирая с пола осколки разбитой чашки.

– Я очень надеюсь, – сказала Синтия.

А сама подумала, что ни мороз, ни снег не удержат ее от желания побыстрее встретиться с мужчиной, который заставил ее столько страдать.

– Извините, сэр, – произнес дворецкий, уставившись на капитана Шеффилда. – Его светлости нет дома.

Такой же ответ Брайан получал каждый раз на протяжении десяти дней и уже потерял терпение.

– Когда его светлость вернется в Лондон? Лицо дворецкого было по-прежнему бесстрастным.

– Его светлость не сообщает мне о своих планах.

Брайан в этом сомневался, но делать было нечего. Он оставил снова свою визитную карточку и ушел, полагая, что маркиз по возвращении в столицу поймет всю серьезность дела.

– Что? Все еще нет дома?! – воскликнул капитан Чатам, когда Брайан встретился со своим другом в клубе. – Не могу его, впрочем, осуждать. Должно быть, очень хорошо сейчас за городом. Особенно в одном из уютненьких имений маркиза. А если еще лучше подумать, то надо признать, что я не вижу в городе также и очаровательную Присси Скэнтон-Джонс. Наверное, эта красотка согревает сейчас милорда где-нибудь в Дербишире. Согласись, что при таких условиях его светлость трудно заманить обратно в город, а?

– Мне надо поговорить с Монроялем, – резко сказал Брайан. – И я слышал, что у миссис Скэнтон-Джонс есть сестра, которая живет в Бате. Так что, может быть, Присси и не попалась на крючок этому развратнику.

– Только последняя дура не захочет попасться на такой крючок, Брайан, – цинично ответил Чатам. – И я таких женщин не знаю. Кроме того, я слышал, что она отдалась ему еще перед Новым годом, поэтому более чем возможно…

– О, лучше поговорим о чем-нибудь поинтересней, – оборвал его капитан.

Он не хотел слышать о любовных победах маркиза Монрояля. Это только напоминало капитану о Синтии. Хотя все его мысли итак были лишь о ней – это с удивлением констатировал капитан Брайан после своего скоропалительного отъезда из Суррея.

Ни французское бренди, ни игра в карты, – хотя он клялся больше не играть, – не помогали. Брайан не мог ее забыть. Даже в тот вечер, когда он в одном роскошном доме любовался на очаровательную куртизанку, Брайан думал о Синтии.

Ночью ему приснилась прекрасная куртизанка. Но вдруг он увидел Синтию, стоявшую у кровати и наблюдавшую за ним печальными глазами. Он проснулся в холодном поту, один, в спальне их лондонского дома на Беркли-сквер. У Брайана было полное ощущение, что буквально секунду назад из спальни кто-то вышел. Брайан метнулся к двери, соединяющей его апартаменты со спальней леди Синтии, вбежал в комнату, но обнаружил здесь только пустоту и холод. Запах сирени с невероятной силой напомнил Брайану о жене. Это был запах ее духов. Капитан инстинктивно шагнул к постели…

Нет, Синтии там не было. Он вернулся к себе и лег в постель, весь дрожа от холода, охваченный тревожными мыслями. В эту ночь он не смог больше уснуть и думал только о Синтии.

Нельзя оставлять Синтию одну, думал он. По крайней мере, надо было выслушать ее ответ! Но, кажется, она ничего сразу не ответила, вспомнил Брайан. Она просто уставилась на него как на чудовище. Удивление, написанное у нее на лице, показалось тогда Брайану очень подозрительным, поэтому он отвернулся молча, выбежал из дома и ускакал, не оглядываясь. Теперь он не был так уверен…

Вместе с Диком он отправился на вечеринку к леди Херефорд. Танцевать Брайану не хотелось, и он вскоре прошел в зал, где играли в карты. Ставки во время таких вечеринок были обычно достаточно низкие. Но так получилось, что он оказался за столом напротив лорда Мэнсфилда.

Брайан встречал и раньше Финеаса Рэвенвиля графа Мэснфилда, одного из «Семи коринфянинов». Это была группа богачей, которые гордились тем, что у них все самое дорогое – и одежда, и лошади, и любовницы. Граф уже был женат, и ходили слухи, что его молодая супруга, дочь сельского священника, обуздала развратные наклонности мужа. Но вряд ли она обуздала его страсть к азартным играм, подумал капитан Шеффилд, ухмыляясь.

– Ты меня обчистил до нитки, Рэвен! – воскликнул молодой виконт Харт, кузен графа.

– Похоже, что Рэвену сегодня везет, – произнес элегантный блондин лорд Грэшем, откинувшись на спинку стула и положив ногу на ногу. – Сколько я тебе должен, Мэнсфилд?

Лорд Мэнсфилд небрежно глянул на кучу векселей рядом с ним.

– Около десяти тысяч, я думаю, – сказал граф. – Кажется, твои мысли были сегодня далеко.

Джентльмены заулыбались, но не решились комментировать дальше, видя нахмуренное лицо лорда Грэшема. Брайан слышал, что, – возможно, впервые, – красавец-маркиз не сумел соблазнить свою очередную пассию.

– Уилли, и ты, как всегда, впереди, – обратился граф к мистеру Хемптону, который сидел по правую руку от него. – Я должен тебе пять тысяч.

Брайан видел, как толстая пачка денег перекочевала в руки мистера Хемптона. Уилли посмотрел на него встревоженно, и капитан догадался, о чем тот подумал в эту минуту. Добродушный Уилли, конечно, заметил, что капитан проиграл графу Мэнсфилду больше трех тысяч фунтов и почти все векселями.

Подозрения Брайана подтвердились, когда мистер Хемптон подошел к нему после игры. Последние гости разъезжались, на улице уже светало.

– Я выкупил твои векселя у Мэнсфилда, старина, – тихо сказал Хемптон. – Лучше пусть наши долги будут в семье, так сказать.

Он дружески улыбнулся, но капитан при этих словах вспылил.

– И я полагаю, ты представишь их леди Синтии. Не лезь не в свое дело, Хемптон! Или ты думаешь, что у меня нет денег?

На ангелоподобном лице Хемптона выражение обиды выглядело очень комично.

– Да все нормально, старина, – быстро заверил он. – Просто, чтобы меньше сплетничали вокруг, вот и все. – Он улыбался по-прежнему, но глаза его беспокойно блестели. – И не обязательно платить прямо сейчас. Можешь не думать об этом, капитан.

От того, что у мистера Хемтона были добрые намерения, Брайану не стало легче. Просто капитан видел перед собой богатых джентльменов, которые никогда не отказывали себе в роскоши иметь все, что только можно купить за деньги. Не то чтобы он мечтал о роскошной жизни. Нет, конечно, да это был вовсе и не его стиль. Но какой же Брайан дурак, что сел играть с ними в карты! Снова мистер Бродстоун, адвокат леди Синтии, должен будет заниматься долгами капитана. Брайан вспомнил и про свой первый долг – маркизу Монроялю – долг, благодаря которому повстречал леди Синтию.

При мысли о маркизе в нем с новой силой вспыхнули ужасные подозрения. Как ловко тогда маркиз подцепил Брайана на крючок и затащил в сети своей кузины! Разумеется, Брайан был польщен вниманием такого человека, который к тому же говорил о дружбе с Джоном. По молодости Брайан представил себя ровней знаменитому маркизу. И позволил вытащить у себя из кармана пятнадцать тысяч фунтов стерлингов. Маркиз, конечно, сразу сообщил леди Синтии, что нашел для нее мужа, который, можно сказать, прямо кидался в ее объятия.

И затем был этот странный инцидент, когда лорд Монрояль приехал в Милфорд-Холл, и неосторожное письмо леди Синтии. Письмо, в котором она говорила маркизу о своем деликатном положении.

Подозрительным казалось и то, что лорд Монрояль заставил Брайана сделать предложение Синтии, когда она совершенно неожиданно ему отказала. Поспешность, с которой был заключен брак, не удивила* в тот момент капитана, поскольку он знал, что это не первый брак леди Синтии. И, если честно сказать, капитан был рад, что все произошло так быстро. Но теперь эта поспешность приобретала для него зловещее значение.

Капитан считал себя счастливчиком, женившись на такой привлекательной и знатной леди. Синтия не красавица, может быть, но изумительная и умная женщина. Несомненно, его жена восхитительна, и он очарован ею. Она нужна ему, он хочет обнимать и ласкать ее. Синтия для него значит абсолютно все. О лучшей жене он не мог даже и мечтать. Точнее, до тех пор, пока Джон не сказал, что видел, как она целовалась с лордом Монроялем в Гайд-Парке. Это было утром, в октябре. За несколько дней до того, как она стала женой Брайана. Может быть, в тот самый день, когда Брайан сделал ей предложение!