На счастливо избавленного хозяин Гай походил мало.

— Так и быть, я ненадолго сниму клеймо, — сказал Тумидус, обращаясь к ближайшему пустому креслу, которое стояло спинкой ко входу.

Он обернулся к Лючано, со злобой прищурился…

Мир мигнул, словно реальность дала сбой, как это бывает с электронным изображением. Больше ничего не изменилось.

— Будьте вы прокляты, Борготта!..

— …будь проклят день, когда я связался с вами! Вы как чирей на заднице! О, с каким наслаждением я выдавил бы вас…

Из кресла раздался короткий, довольно гнусный смешок. Кресло крутанулось на винтовой ноге, открыв взгляду Папу Лусэро. Слепой карлик, забравшись в бархатные недра с ногами, скалил белоснежные зубы в усмешке. Темные очки, скрывавшие бельма антиса, играли масляными отблесками.

— Ах да… Знакомьтесь, Борготта: Лусэро Шанвури, антис Китты.

— Мы знакомы, — еще шире улыбнулся Лючано. — Папа мотает срока за хулиганство, любит выпить рюмашку, задирается к туристам и колотит своих жен, когда пьян. Думаю, что, когда он трезв, жены колотят его…

Антис с удовольствием кивнул, подтверждая сказанное, извлек из пепельницы сигару и, затянувшись, выпустил в сторону легата смачный клуб дыма. После чего ухватил коротенькой ручкой бутылку с золотой этикеткой и сделал глоток прямо из горлышка.

На паука-гиганта, крошащего дэвов и кракенов, словно повар — огурец для салата, а также на Космическое Дыхание Джа, грозу буйных флуктуаций континуума, он не походил ни капельки.

Скорее на босяка и пьяницу.

— Налейте и мне, Гай.

Тумидус сверкнул глазами, как если бы вместо выпивки собирался отвесить наглецу оплеуху. Чернее тучи, завис над скопищем бутылок: веселая радуга ликеров, кристально-прозрачная сицера, темное золото «Потио Кондатина», благородный пурпур «Имперской Громовицы»… Выбрав квадратный штоф густо-синего стекла, легат на треть наполнил один из бокалов — тот, что с помадой, скотина! — прозрачной жидкостью.

Лючано принюхался, учуяв легкий, чуть терпкий аромат фруктов. Тутовая водка. В голову бьет без промаха, как кулачный боец. Что и требуется свободному человеку для полного счастья.

— Я поражаюсь вам, Борготта! И со всеми-то вы знакомы, и везде успели напакостить, и в любой заднице вы затычка…

Кажется, Тумидус решил отыграться за водку.

— Я был бы счастлив отделаться от вас, Борготта. Избавиться раз и навсегда. Но поправка Джексона-Плиния не имеет обратной силы. Я не могу подать заявление: дескать, передумал, забирайте вашего уголовника обратно в тюрьму! Освободить вас полностью я тоже не вправе, не обольщайтесь. Вы должны отбыть свой срок до конца. Ну, что прикажете с вами делать?..

«Усыновить», — подсказал издалека маэстро Карл. Папа Лусэро откликнулся дробным смешком.

— В любом случае видеть вас рядом с собой я больше не желаю. Ни в каком качестве! Вы, Борготта, — ходячее стихийное бедствие! Вы — неудачник, и это заразно. Вы притягиваете беды и неприятности со всех уголков Вселенной. Лучше я буду держать вас подальше от себя. В тихом и безопасном месте, чтобы у вас не было и шанса наступить на очередные грабли, которые аукнутся сторицей! Через три года я верну вас на Китту и постараюсь забыть, как дурной сон…

Расхаживая по каюте, Тумидус говорил все громче. Почти кричал. Возможно, виной тому было изрядное количество спиртного, булькавшего в желудке легата.

— Юлия, например, предложила отдать вас в гладиаторы. А я колеблюсь. С вашей «удачей»…

В гладиаторы?! Хорошенькая шуточка! Чтобы раба Борготту быстренько прикончили на арене или где там режут друг дружку помпилианские гладиаторы? А Тумидус умоет руки: ничего не знаю, лично не присутствовал, моей вины в этом нет?

Он не имеет права!

«На твоем месте, — вздохнул Гишер, — я бы не спешил качать права…»

— В любом случае клеймо я с вас снимаю. Ибо не желаю постоянно быть связанным с таким ублюдком, как вы. Погодите радоваться, Борготта! Это не означает свободы. Вместо клейма на вас будет ошейник. Ошейник семилибертуса. Это заметное послабление, так что будьте довольны. Только не думайте, что я это делаю из симпатии к вам!

— Как можно, Гай! Мне такое и в голову не могло прийти!

— В вашу голову может прийти любая дрянь. Вы допили? Приступим. Станете сопротивляться?

— А это поможет?

— Нет.

Лючано взглянул на Папу Лусэро. Карлик едва заметно кивнул, подтверждая справедливость слов легата.

— Не стану.

— И у вас в данный момент ничего не болит? — докапывался легат. — Мне сейчас только обморока не хватало!..

— Сегодня лучший день в моей жизни, — ответил Лючано Борготта. — Не бойтесь, Гай, у меня ничего не болит.