бьет в колокол — больше некому…»

Хотелось, чтобы звонарем оказался бородач с обрезом.

«А если этот гад остался внизу? Не догонит он — догонит пуля…»

Лючано решил не рисковать с платформой. Лучше двигаться к ботам пешком, медленно, но верно. Доложимся корсарам, и пусть сами решают: вызволять платформу с «ботвой» или бросить? Он шел, практически не замечая бесчувственных аборигенов, попадавшихся на пути тут и там, переступая через тела людей или огибая их, как обходил бы бездушные препятствия.

Совесть благоразумно помалкивала.

Набат за домами не прекращался, зовя подмогу.

Дойдя до угла, они свернули направо у магазина тканей, чья витрина была сплошь задрапирована разноцветными полотнищами. Звон колокола приблизился, говоря о том, что они идут в направлении площади. Что за напасть?! Ведь Лючано выбрал вариант с пешим отходом к ботам, пренебрегая брошенной у храма платформой!

Однако ноги, не соглашаясь с выбором, упрямо несли обоих на площадь.

«Приказ!»

Рабы не в силах нарушить приказ. Можно сколько угодно тешить себя иллюзией свободы выбора — но едва непосредственная угроза для жизни миновала, приказ вновь стал действовать. Рабам велено собрать «урожай». Погрузить на платформу. И доставить на бот.

Точка.

Выжженная, похожая на клеймо точка.

«На площади мы могли погибнуть, как погиб наш бедняга-напарник. И тогда задание хозяев в любом случае не было бы выполнено. Поэтому кукловоды на время ослабили нити, позволив марионеткам ощутить плоскость пола и спастись бегством. А теперь хозяева возвращают нас обратно — доделывать работу…»

— Без платформы уйти не получится, — уведомил Лючано женщину. — Действуем быстро. Если рядом с платформой никого нет — вскакиваем на нее, ты подключаешься к управлению, и возвращаемся к боту на максимально возможной скорости. Следи за дорогой. А я буду отбиваться, если нас попытаются задержать.

Последняя фраза прозвучала глупо и нелепо.

— Да, — кивнула брамайни, похожая на фарфорового болванчика.

По дороге он подобрал кусок ржавой железной трубы. Против обреза, конечно, не поможет. Но от туземца с колом или лопатой отбиться вполне реально. Все лучше, чем ничего.

Впереди над крышами вырос знакомый купол храма. Луковица гудела и вибрировала. Больше не оставалось сомнений, что колокольный звон доносится именно оттуда. Лючано замедлил шаги, пригнувшись, с опаской выглянул из-за угла.

«Кроме парализованных тел, вроде никого».

Он вытер лоб, вспотевший от страха, грязной рукой, размазав по лицу ржавчину и не заметив этого. Взгляд раз за разом обшаривал площадь, то и дело возвращаясь ко входу в златокупольный храм, к рабовозке…

«Местные наверняка незнакомы с антигравитацией. Почему же не торчат возле платформы, зависшей в воздухе, разглядывая „чудо“? Нашлись более важные дела? Нет, что-то здесь не так!»

Однако ни в дверях храма, ни на площади, ни у строений вокруг не было заметно никакого движения. Лишь колокол тревожно метался над оцепеневшим городом.

Лючано почувствовал, что больше не в силах оставаться на месте.

Проклятый рабский долг толкал его вперед.

— Готова?

— Да.

— Бегом!

Казалось, их шаги громом отдаются по всей площади, заглушая вопли колокола. Сердце плясало в груди, норовя провалиться вниз живота, и дальше, дальше — в пятки; потерпев неудачу, сердце попыталось выпрыгнуть наружу через горло. Суровые нити натянулись, ведя и указывая. Лючано чувствовал: сейчас кто-то пристально следит за каждым его шагом, каждым судорожным вздохом, каждым ударом сердца; кто-то смотрит на происходящее его глазами.

Он догадывался — кто, но это не имело никакого значения.

Успеть!

Добежать до рабовозки, завести двигун и поскорее убраться отсюда.

Оказавшись у края платформы, он подсадил Сунгхари, которая тут же бросилась к пульту и браслетам. Сунул трубу под мышку, уцепился за стойку боковых поручней, готовясь запрыгнуть…

— Х-ха!!!

Отшатнувшись, он схватился за свое импровизированное «оружие». К счастью, нападающий промахнулся. Лопата со звоном ударила в край платформы. Брызнули искры. «В голову целил, чтоб наверняка», — мимоходом оценил Лючано, отбивая трубой следующий удар.

И упал, не удержавшись на ногах.

На помощь парню, разъяренному, как хищник, на чью территорию забрался соперник, уже спешил его не менее дружелюбный брат с колом. Отчаянным рывком Лючано закатился под платформу, спасаясь от взмахов смертоносной лопаты.

«Мерзавцы! Они притворились парализованными! Легли между другими телами и не шевелились. Ждали! — а папаша трезвонил. Немудрено, что мы их проморгали…»

— Сунгхари, заводи машину!

«Если успею вскочить на платформу раньше туземцев — отобьюсь. Не дам им забраться следом. А потом они отстанут: долго гнаться за рабовозкой у них не получится».

Соваться под «брюхо» платформы парень с лопатой не решился. Пока он ее обегал, Тарталья выкатился с другой стороны, встал на ноги и ринулся вперед, неумело, но решительно размахивая трубой с единственной целью: напугать врага, не дать опомниться, перехватить инициативу…

За спиной охнула брамайни.

Сумасшедшим натиском, словно штурмовал крепость, Лючано отогнал парня шагов на пять и поспешно обернулся. Он увидел Сунгхари — женщина как раз прыгала с рабовозки на булыжник площади, на ходу сдергивая браслет энергоприемника с запястья.

А еще увидел, как кол второго парня обрушился на пульт управления.

Вспышка, треск, и платформа начала оседать.

Смотреть дальше у Лючано не было возможности. Парень с лопатой перешел в контратаку, и оба окунулись в смертельно опасный лязг металла. «Лопатника» обуяла ярость одержимого: рык клокочет в горле, глаза налиты кровью, изо рта — кислая вонь. Плечо густо измазано ржавчиной: видимо, труба приложилась, и не раз — а он и не заметил.

«Ты выглядишь не лучше, дружок…»

Занося лопату, туземец что-то крикнул.

— Да!

Почему брамайни завопила «да», как если бы отвечала на очередной вопрос, осталось загадкой. Главным было другое: в истошном, надрывном «да» даже для глухого звучало:

«Берегись!»

Крик Сунгхари спас его.

Тарталья отмахнулся не глядя, прянул в сторону и упал на четвереньки, вскользь получив колом по бедру. Булыжник разодрал ему и штаны, и колени, и кулак, в котором была зажата труба. Не удержав равновесия, он продолжил падение, завалившись на бок, откатился в сторону, быстро вскочил — и решил, что в целом легко отделался.

Теперь, когда против него двое разъяренных братьев, оставался единственный путь к спасению: бежать.

«Авось снова не догонят…»

Взревев, Лючано крутнул над головой трубу, заставив парней отшатнуться. Сейчас он,