руки у них пусты. Огромные черные глаза поблескивают в сереньком свете.

Вертолеты не снизили скорости, хотя в ушах команд по-прежнему звучала последняя передача: «Пожалуйста, пощадите нас, мы беспомощны, мы умираем…» Но бессмысленные мольбы словно стилетом разрезал голос Мика Джаггера: «Позвольте объясниться: я человек богатый, со вкусом и бывалый, укравший много душ и идеалов…»

Вертолеты наступали боевым строем, как оркестр, марширующий по футбольному полю перед матчем «Розовая Чаша»[40]. Раздались первые пулеметные очереди. Пули тонули в снегу, сбивали мертвые ветви с мертвых деревьев, высекали бледные искры из борта инопланетного корабля.

Впивались в съежившихся серых человечков, по-прежнему стоявших с поднятыми руками, и раздирали их в клочья. Руки отрывались от подобия тел, из ран сочилась розовая слизь. Головы взрывались, как тыквы, выбрасывая красноватые фонтаны на корабль и еще живых инопланетян, не кровь, а споры проклятого грибка, которыми были забиты эти самые головы, как пластиковые корзинки — мусором. Некоторые, разорванные пополам, так и падали с поднятыми руками. Серые тела тут же белели и, казалось, вскипали.

«Я рядом был, когда Иисус Христос, в сомнении и муке…» — признавался Мик Джаггер.

Последние серые, стоявшие в тени корабля, повернулись, словно пытаясь сбежать, но бежать было некуда. Почти всех убили сразу, оставшиеся четверо забились поглубже в тень и, похоже, возились с чем- то. Ужасное предчувствие пронзило Оуэна.

— Я их достану, — протрещало радио.

Дефорест, в Блю-Бой-четыре, только что не пыхтит от усердия. Не дожидаясь приказа, пилот снизил «Чинук» почти до земли. Винты вихрили мокрый снег, падавший грязными комками в мутную воду.

— Нет, не разрешаю, отставить, назад, на прежнюю позицию плюс пятьдесят ярдов! — завопил Оуэн, стукнув Тони по плечу.

Тони, лицо которого, даже полускрытое прозрачной маской, осталось вполне узнаваемым, отвел ручку управления, и Блю-Бой-Лидер поднялся к облакам. Даже сквозь музыку — безумные ритмы бонго, вопли припева («Сочувствие дьяволу» не успели прокрутить до конца даже один раз) — Оуэн слышал недовольное ворчание команды. А вот «кайова», как он заметил, уже успела последовать примеру Лидера. Несмотря на все странности мышления и явное умственное расстройство, дураком Курца не назовешь. И интуиция у него безошибочная.

— Ну, босс, — возмущенно начал Дефорест, явно изнемогая от злости.

— Повторяю, повторяю, вернитесь на прежнее место, Блю-группа, вернитесь…

Взрыв вбил его в кресло и швырнул «Чинук» вверх, как детскую игрушку. Рев перекрывали проклятия Тони Эдвардса, сражавшегося с рукоятью управления. Сзади раздавались крики, но хотя почти все были ранены, погиб только Пинки Брайсон, высунувшийся наружу поглядеть, что происходит внизу, — был сбит взрывной волной.

— Понял, понял, понял, — твердил Тони, но, по мнению Оуэна, прошло не менее тридцати секунд, прежде чем до Тони дошло, и каждая секунда казалась часом. В наушниках стих рев Мика Джаггера, что не сулило Конку и мальчикам в Блю-Бой-два ничего хорошего.

Тони сделал разворот, и Оуэн заметил, что лобовое стекло треснуло. Сзади все еще кричали: оказалось, что Маккавано потерял два пальца.

— Охренеть! — пробормотал Тони. — Вы спасли наши задницы, босс. Спасибо.

Но Оуэн не слушал. Он смотрел на корабль, развалившийся на три огромных ломтя. Или больше? Трудно сказать, потому что оттуда летело всякое дерьмо, и воздух сделался красновато-оранжевым. А вот остатки корабля Дефореста разглядеть было легче. Он лежал на боку, в грязи и тине, а вокруг возникали и лопались пузыри. Отломившаяся лопасть плавала в воде, как гигантское весло. Ярдах в пятидесяти валялись черные искореженные винты и метался яростный клубок желто-белого пламени. Это догорали Конклин и Блю-Бой-два.

Из радио донесся тревожный писк. Блейки в Блю-Бой-три.

— Босс, эй, босс, я вижу…

— Третий, это Лидер. Приказываю…

— Лидер, это третий. Вижу уцелевших, повторяю, вижу уцелевших с Блю-Бой-четыре… не меньше трех, нет, четырех, спускаюсь…

— Запрещаю, Блю-Бой-три, ни в коем случае, поднимайтесь на прежнюю высоту плюс пятьдесят, отставить, сто пятьдесят… один, пять, ноль, и немедленно!

— Но, сэр… то есть босс… я вижу Фридмана, он горит заживо…

— Джо Блейки, слушай меня, — раздался характерный хрип Курца. Курца, успевшего вовремя выскользнуть из красного дерьма. Словно, думал Оуэн, он заранее знал, что случится. — Немедленно уноси отсюда свою задницу, иначе гарантирую, что к следующей неделе станешь выгребать верблюжий навоз в жарком климате, где выпивка запрещена законом. Вон!

Ответа не последовало. Оба уцелевших вертолета поднялись на прежнюю высоту плюс сто пятьдесят ярдов, Оуэн молча наблюдал за яростно вздымавшимися к небу спиралями грибка Рипли, гадая, знал ли Курц или проинтуичил. Интересно, сумели он и Блейки увернуться от заразы? Потому что серые человечки и в самом деле заразны: что бы там ни твердили, этот грибок в самом деле хуже рака. Оуэн не знал, оправдывало ли это массовые убийства, но вполне вероятно, выжившие при взрыве — все равно что ходячие мертвецы. Или, что еще хуже, мутанты, превращающиеся в бог весть что.

— Оуэн! — Это радио.

Тони, подняв брови, взглянул на него.

— Оуэн.

Оуэн, вздохнув, перевел подбородком рычажок на личный канал Курца.

— Я здесь, босс.

Курц сидел в «кайове» с газетой на коленях. На нем и Фредди были маски, как, впрочем, и на всех остальных ребятах из команды. Вероятно, даже те бедняги, что сейчас подыхали на сырой земле, тоже не успели их снять. Маски, вполне возможно, были ни к чему, но Курц не имел ни малейшего желания подхватить Рипли. Да и зачем рисковать? Кроме того, босс обязан показывать пример. Что же касается Фредди Джонсона… на Фредди у него свои планы.

— Я здесь, босс, — сказал Андерхилл.

— Хорошая стрельба, прекрасный подъем и непревзойденная мудрость. Вы спасли немало жизней. Что ж, вернемся туда, откуда начали. В Квадрат Один. Вы поняли?

— Так точно, босс. Понял и ценю.

А если ты веришь этому, значит, еще глупее, чем кажешься, подумал Курц.

За спиной Оуэна Кавано все еще поскуливал, но уже тише. Джо Блейки молчал — вероятно, понял опасность, исходившую от прозрачного красно-золотого водоворота, которого им удалось избежать. Или не удалось.

— Все о'кей, солдат? — спросил Курц.

— Несколько раненых, — ответил Оуэн, — но в основном обошлось. Работа для мусорщиков: иначе эту помойку внизу не убрать.

Каркающий смех Курца громом отдался в наушниках Оуэна.

— Фредди!

— Да, босс.

— Глаз не спускай с Оуэна Андерхилла.

— Есть, босс.

— Если придется внезапно уходить — нам и «Империэл Вэлли», — Андерхилл останется здесь.

Фредди Джонсон ничего не ответил, только кивнул и поднял вертолет. Хороший парнишка. Знает свое место, не то что другие.

Курц снова повернулся к нему: