— Но как же он не замерз? — Бивер бессознательно понизил голос. — Правда, куртка у него длинная и белье с подогревом, но с самого Хэллоуина температура не поднималась выше двадцати градусов. Может, объяснишь, как это он шлялся по лесу четыре ночи и не замерз?! И даже не обморозился, если не считать этой штуки у него на щеке.

— Понятия не имею. А, кстати, почему он не оброс?

— Ну? — У Бивера поехала челюсть. Зубочистка опасно свисала с нижней губы. Наконец, опомнившись, он медленно кивнул. — Да. Щетина почти не видна.

— Да, на трехдневную не похожа.

— Похоже, он брился не далее чем вчера, верно?

— Верно.

Джоунси представил себе блуждающего по лесу Маккарти, испуганного, замерзшего и голодного (хотя по виду не скажешь, что он пропустил так уж много обедов), но все же каждое утро подходящего к ручью, чтобы разбить ботинком лед, а потом вынуть верный «Жиллетт» из… откуда? Из кармана куртки?

— А вдруг сегодня утром он потерял бритву, оттуда и щетина? — предположил Бив.

Он снова улыбался, но, кажется, не слишком весело.

— Ну да. Заодно с ружьем. Видел его зубы?

Бивер многозначительно поморщился:

— Четырех недостает. Двух сверху, двух снизу. Выглядит в точности как тот малый, что вечно красуется на обложке журнала «Мэд»[10].

— Ничего страшного, старина. У меня самого парочка смылась в самовольную отлучку. — Он приподнял губу, обнажая левую десну в не слишком приятной кривой ухмылке. — Видишь? Так и живу.

Джоунси покачал головой. Это дело другое.

— Пойми, малый — адвокат. Он постоянно на людях. Внешность — часть его имиджа. Он на этом живет. С такой вывеской? Эти провалы на самом виду! Клянусь, он не знал, что они вывалились.

— Не думаешь, что он оказался в зоне повышенной радиации? — хмуро спросил Бивер. — Зубы выпадают на хрен при лучевой болезни, я как-то в кино видел. Один из тех ужастиков, которые ты вечно смотришь. Как, по-твоему, такое могло быть? А если он и эту красную метку тогда же и получил?

— Ну да, схватил дозу, когда взорвался ядерный реактор в Марс-хилле, — хмыкнул Джоунси и тут же пожалел о срыве при виде недоумевающей физиономии Бивера. — Бив, когда у тебя лучевая болезнь, волосы выпадают тоже.

Бивер мгновенно просветлел:

— Точно! Мужик в том фильме под конец облысел, как Телли, как-там-его, тот, что играл копа по телевизору. — И помедлив, добавил: — Потом он умер. Тот, что в кино, конечно, не Телли, хотя если задуматься…

— Но у этого волосы на месте, — перебил Джоунси. Дай только Биверу волю, и тот немедленно начнет растекаться мыслию по древу.

Он заметил, что в отсутствие чужака ни один из них не называл его Риком или Маккарти. Только «малый»… словно оба подсознательно стремились низвести его до уровня, ниже человеческого… превратить в нечто неопределенное, незначительное, словно это позволит придать меньше значения, если… словом, если…

— Ну да, — подтвердил Бивер. — Волос у него хоть отбавляй.

— Может, у него амнезия?

— Кто знает? Хотя он помнит свое имя, с кем приехал, всякое такое. Слушай, вот пернул-то! Как в трубу дунул! А вонь! Настоящий эфир!

— Верно. Как пусковая жидкость. Кстати, от диабетиков в коме иногда пахнет. Читал в каком-то триллере.

— Похоже на пусковую жидкость?

— Не помню.

Они долго стояли молча, глядя друг на друга, прислушиваясь к завыванию ветра. Джоунси вдруг сообразил, что забыл рассказать Биверу о молнии, которую якобы видел чужак, но к чему трудиться? И без того достаточно.

— Я думал, что он блеванет, когда наклонился вперед и свесил голову, — сказал Бивер. — Ты тоже?

Джоунси кивнул.

— И выглядит он плохо, совсем паршиво.

— Куда уж хуже.

Бивер вздохнул, бросил зубочистку в мусорное ведро и глянул в окно, на сплошную стену снега.

— Черт, хоть бы Генри и Пит были здесь! — Он пригладил волосы. — Особенно Генри.

— Бив, Генри — психиатр.

— Знаю, но это все, что у нас есть по медицинской части, а малый явно нуждается в лечении.

Собственно говоря, Генри действительно был врачом, без этого он не получил бы диплома психоаналитика, но, насколько знал Джоунси, никогда не занимался ничем, кроме психиатрии.

— Все еще уверен, Бив, что они успеют вернуться?

— Был. Полчаса назад, но сам видишь, что творится. Будем надеяться, — мрачно проговорил Бив. В эту минуту в нем ничего не осталось от всегда беспечного, жизнерадостного Бивера Кларендона. — Будем надеяться.

Пристально следя за светом фар «скаута», буравившим дырки в снежной завесе, которая накрыла Дип-кат-роуд, Генри пробивался к «Дыре в стене» и попутно обдумывал способы, как это сделать.

Разумеется, под рукой всегда был Выход Хемингуэя, когда-то в Гарварде, на последнем курсе, он даже написал статью с таким названием, так что, должно быть, уже тогда имел в виду именно такое решение, не просто выполнял очередное задание очередного курса, нет, что-то было в этом глубоко личное… скрытая тяга… даже в то время.

Так вот, Выход Хемингуэя был короток и прост: дробовик. И будь сейчас у Генри оружие… не то что он бы непременно сделал это в обществе друзей. У их четверки бывало немало хороших моментов в «Дыре в стене» и было бы нечестно все портить. Такое навсегда осквернило бы «Дыру» для Пита и Джоунси, да и для Бивера тоже, возможно, больше всего именно для Бивера, а это уж подлость. Но скоро все свершится, он чувствовал, как оно приближается, словно зуд в носу, перед тем как чихнуть, но, наверное, это так и будет выглядеть. Всего лишь «ап-чхи» — и привет тьма, старая подруга.

Согласно Выходу Хемингуэя, следует снять туфлю и носок, упереть приклад в пол, сунуть дуло в рот, большим пальцем спустить курок.

Памятка себе, подумал Генри, выравнивая вильнувший «скаут». Хорошо еще, что колеи остались, да, собственно говоря, эта дорога и есть две колеи, вырытые трелевочными машинами, безостановочно ползущими по ней летом.

Если сделаешь это таким образом, прими сначала слабительное и подожди, пока сходишь в туалет, ни к чему доставлять лишние хлопоты тем, кто тебя найдет.

— Пожалуй, не стоит так спешить, — сказал Пит.

У его ног стояла неизменная бутылка с пивом, уже наполовину опустошенная. Но одной бутылки недостаточно, чтобы вернуть Питу благодушное настроение. Еще три-четыре, и Генри вполне может переть по этой дороге под шестьдесят в час, а Пит при этом будет громко подпевать этому мудацкому диску «Пинк Флойд». А он вполне способен выжать шестьдесят, и ничего «скауту» не сделается, разве что бампер немного погнется. Оказаться в колеях Дип-кат, пусть и забитых снегом, все равно что лететь по рельсам. Если снег будет так валить и дальше, их дело плохо, ну а пока… все в порядке.

— Не волнуйся, Пит, все тип-топ.