И Пирожок помчалась вниз по склону к фургону.

— Кирстен, не делай этого! Нельзя! — заорал Брэд Джозефсон и побежал следом, надеясь перехватить ее между домами Джексонов и Геллеров. Для мужчины его габаритов бежал он быстро, но уже через десяток шагов понял, что Кирсти ему не догнать.

Дэвид Карвер тоже побежал за женой, его толстый живот качало из стороны в сторону над плавками, шлепанцы грозили в любой момент слететь с ног. Тень Дэвида бежала по улице вместе с ним, куда более высокая и стройная, чем почтовый служащий Дэвид Карвер.

Я покойница, решила Синтия, падая на одно колено рядом с детьми, обхватывая их плечи руками, притягивая их к себе. И толку в этом никакого. Я покойница, покойница, абсолютная покойница. Однако она не могла оторвать взгляд от двух стволов, двух дыр, черных, как бездонная пропасть.

Дверца кабины желтого грузовика со стороны пассажирского сиденья распахнулась, и Синтия увидела долговязого мужчину в синих джинсах и футболке с чьей-то физиономией на груди, с седыми, до плеч, волосами и изрезанным морщинами лицом.

— Тащите их сюда, мэм! — закричал он. — Скорее, скорее!

Синтия подтолкнула детей к грузовику, зная, что уже опоздала. А потом, когда она все еще старалась подготовить себя к встрече с пулей или с роем дроби (как будто к такой встрече можно подготовиться), стволы, торчащие из окошка, переместились, найдя себе другую цель, выше по склону. Громыхнули выстрелы, словно шар для боулинга запрыгал по бетонному желобу. Синтия увидела язык пламени, вырвавшийся из стволов. Собаку Ридов, на всех парах мчавшуюся к лежащей на мостовой газете, отбросило вправо, и она упала на асфальт, словно тряпичная кукла.

— Ганнибал! — в унисон крикнули Джим и Дэйв. Действительно близнецы, подумала Синтия и с такой силой толкнула детей к раскрытой двери кабины, что брат-паршивец упал, мгновенно заревев во весь голос. Девочка (всегда Элли и никогда — Маргарет, Синтия это помнила) в изумлении оглянулась на фургон. Но мужчина с длинными волосами схватил ее за руку и потащил в кабину.

— На пол, ложись на пол! — крикнул он и потянулся за визжащим мальчишкой. Коротко бибикнул клаксон “райдера”: водитель зацепился ногой за руль, чтобы не вывалиться из кабины. Синтия подхватила паршивца сзади и передала его мужчине. Она слышала приближающиеся голоса, мужской и женский, выкрикивающие имена детей. Отец и мать, поняла она, и, если они не поберегутся, их застрелят точно так же, как собаку и разносчика газет.

— В кабину! — рявкнул мужчина. Второго приглашения Синтии не потребовалось: мгновением позже она забралась на ступеньку и нырнула в переполненную кабину.

Гэри Содерсон, не выпуская из руки стакан с мартини, решительно шагал к углу дома (правда, его уже покачивало), когда громыхнуло вновь. Наверное, у Геллеров взорвался газовый гриль, подумал Гэри. Обогнув угол, он увидел Маринвилла, разбогатевшего в восьмидесятые годы на детских книжках, героя которых звали Пэт Китти-Кэт. Писатель стоял посреди улицы и, прикрыв от солнца глаза рукой, смотрел в сторону магазина.

— Что случилось, брат мой? — обратился к нему Гэри.

— Я думаю, кто-то из того фургона застрелил Кэри Риптона, а потом — собаку Ридов, — ровным, лишенным всяких эмоций голосом ответил Джонни Маринвилл.

— Что? Но почему?

— Понятия не имею.

Гэри увидел мужчину и женщину, вроде бы это были Карверы. Они бежали к магазину, и их догонял чернокожий господин. Брэд Джозефсон, больше некому.

Маринвилл повернулся к Гэри:

— Не нравится мне все это. Я звоню в полицию. А пока настоятельно советую уйти с улицы. Немедленно.

Маринвилл поспешил в дом. Однако Гэри его совет проигнорировал и остался там, где был, со стаканом в руке, глядя на фургон, застывший напротив дома Энтрегьяна, и жалея о том, что уже успел крепко набраться (подобная мысль приходила в голову Гэри крайне редко).

Дверь дома номер 240 по Тополиной улице распахнулась, и Колли Энтрегьян выскочил из нее таким же манером, как он выскакивал в кошмарных снах Кэри Риптона: с револьвером в руке. Прочего, правда, не наблюдалось: ни пены у рта, ни налитых кровью выпученных глаз. Высокий (шесть футов четыре дюйма роста), с начавшим заплывать жирком животом, но широкими и мускулистыми, как у футболиста note 15, плечами. В брюках защитного цвета и без рубашки. Одна щека белела пеной для бритья, на плече висело полотенце. Пальцы сжимали рукоять револьвера тридцать восьмого калибра, того самого служебного револьвера, который часто представлял себе Кэри, подъезжая к угловому дому.

Колли взглянул на подростка, лежащего лицом вниз. Его одежда уже успела напитаться водой (поливальная распылительная головка была установлена неподалеку), газеты, вывалившиеся из брезентовой сумки, потихоньку превращались в грязно-серую массу. Потом Колли перевел взгляд на фургон и поднял револьвер, обхватив левой рукой запястье правой. В этот момент фургон тронулся с места. Колли уже решил было нажать на спусковой крючок, но в последний момент передумал. Осторожность не повредит. В Колумбусе есть люди, в том числе очень влиятельные, которые запрыгают от радости, услышав, что Колльер Энтрегьян применил на улице Уэнтуорта оружие.., которое по закону ему следовало сдать.

Этому нет оправданий, и ты это знаешь, подумал он, поворачиваясь вслед за фургоном. Стреляй! Стреляй, черт побери!

Но Колли не выстрелил, а когда фургон поворачивал налево, на Гиацинтовую, бывший полицейский заметил, что задняя пластина с номерным знаком отсутствует. Интересно, что это за серебристая штуковина на крыше? Что это вообще было?

На противоположной стороне Тополиной улицы мистер и миссис Карвер вбегали на автостоянку у магазина. Джозефсон их почти догнал. Глянув налево и увидев, что красного фургона нет (он как раз исчез за деревьями, скрывающими ту часть Гиацинтовой улицы, что находится к востоку от Тополиной), Брэд остановился, а затем согнулся, уперевшись ладонями в колени и тяжело дыша.

Колли направился к нему, на ходу сунув револьвер за пояс, но не на животе, а на спине, и положил руку на плечо Джозефсона.

— С тобой все в порядке?

Брэд поднял голову и кисло улыбнулся. По липу его тек пот.

— Возможно.

Колли подошел к желтому грузовику, не упустив из виду и красный детский возок. Внутри возка лежали две неоткрытые банки пепси, рядом с одним из задних колес — шоколадный батончик “Три мушкетера”. Кто-то наступил на него и раздавил.

Сзади раздались крики. Колли повернулся и увидел близнецов Ридов. Их лица побледнели, несмотря на летний загар. Смотрели они не на собаку, а на подростка, который лежал на лужайке перед домом номер 240. Близнец со светлыми волосами (это Джим, подумал Колли) заплакал. Черноволосый отступил на шаг, лицо его перекосилось, он наклонился вперед, и его вырвало прямо на босые ноги.

Громко плача, миссис Карвер вынимала сына из кабины грузовика. Мальчишка вопил во весь голос, он обхватил шею матери руками, вцепившись в нее, как пиявка.

— Тихо, тихо, — говорила женщина в джинсовых шортах и застегнутой не на те пуговицы блузке. — Успокойся, дорогой, все кончено. Плохой дядя ушел.

Дэвид Карвер помог дочери вылезти из кабины, обнял ее и поднял на руки.

— Папочка, ты меня всю намылишь, — запротестовала девочка.

Карвер поцеловал ее в лоб.

— Пустяки. Все нормально, Элли?

— Да. Что случилось?

Она попыталась оглядеть улицу, но отец прикрыл ей глаза рукой.

Колли шагнул к женщине с маленьким мальчиком.

— Все в порядке, миссис Карвер? Она посмотрела на Колли, не узнавая его, затем вновь повернулась к визжащему мальчишке. Мать гладила его рукой по волосам, пожирала глазами, словно не могла им