подобрался поближе, чтобы лучше все слышать.

— ДА, НАМНОГО ДОРОЖЕ ЗОЛОТА И ЦЕННЕЕ РУБИНОВ! — крикнул он, и Мак-Говерн отпрыгнул назад с расширившимися от страха и смятения глазами. — ТЫ ЗНАЕШЬ ОБ ЭТОМ, СТАРЫЙ ГОМИК?

— Да, — ответил Мак-Говерн. — Я… Я знаю. — Он бросил молниеносный взгляд в сторону «Красного яблока», откуда отъезжала одна из полицейских машин, направляясь в их сторону. — Должно быть, я где-то читал об этом.

Возможно, в «Сайентифик америкэн».

— 'Саентифик америкэн'! — Эд, презрительно рассмеявшись, вновь уставился на Ральфа, как бы говоря: «Видишь, с кем приходится иметь дело». Лицо его быстро мрачнело. — Продажные убийцы, прошептал он. — Совсем как во времена Христа. Только теперь убивают нерожденных. И не только здесь, а по всему миру. Они вырезают их тысячами, Ральф, миллионами, и знаешь почему? Знаешь, почему мы снова присоединились к свите обагренного кровью младенцев царя в эту эпоху тьмы?

Ральф знал. Не так уж трудно сложить воедино целую картину, если имеешь достаточно разрозненных фрагментов. Особенно если видел Эда, запускающего руку по локоть в бочонок с химическим удобрением в поисках мертвых младенцев. — На этот раз царь Ирод добился успеха, — произнес Ральф. — Именно это ты хочешь сказать мне? Это все старые идеи о Мессии, правильно?

Ральф выпрямился, ожидая, что Эд опять примнет его к земле, почти не сомневаясь в этом. Гнев снова охватывал его. Абсолютно неразумно было критиковать бредовые идеи полоумного, как это делают в кино, возможно, даже богохульствовать, — но сама мысль, что Элен была избита из-за этого, вызвала новый прилив ярости.

Эд, не тронув его, энергично выпрямился и деловито отряхнул ладони.

Казалось, он снова был спокоен. Радиопозывные зазвучали громче — полицейская машина, отъехавшая от «Красного яблока», приближалась к бордюру. Эд взглянул на машину, затем на поднявшегося Ральфа.

— Можешь издеваться, но это правда, — спокойно произнес он. — Однако это не царь Ирод, а Кровавый Царь. Ирод был одной из его инкарнаций.

Кровавый Царь стремительно переходит из тела в тело и из поколения в поколение — точно так же ребенок перепрыгивает с камешка на камешек, переходя ручей, Ральф, — всегда выискивая Мессию. И он всегда упускает Его, но на этот раз все может получиться иначе. Потому что в Дерри все иначе.

И те, и другие силы начинают собираться здесь, выстраиваются в две линии. Я знаю, насколько трудно поверить в подобное, но это так.

«Кровавый Царь, — подумал Ральф. — О, Элен. Мне так жаль. Как это печально».

Двое мужчин — один в форме, другой в гражданском, но оба определенно копы — выбрались из полицейской машины и подошли к Мак-Говерну.

Около магазина Ральф заметил еще двоих мужчин в белых брюках и белых рубашках с короткими рукавами. Один из них поддерживал Элен, передвигавшую ноги, как больной после операции. Второй нес Натали.

Они помогли Элен забраться в машину скорой помощи. Тот, который нес ребенка, последовал за ней, второй направился к месту водителя. В их движениях Ральф почувствовал скорее компетентность, чем тревогу, и подумал, что для Элен это хороший знак. Возможно, Эд не так уж сильно избил ее… По крайней мере, не в этот раз.

Полицейский в гражданском — дородный, широкоплечий здоровяк с пшеничными усами — подошел к Мак-Говерну, которого он, кажется, узнал.

На его лице сияла улыбка.

Эд, схватив Ральфа за плечо, оттащил его на пару шагов в сторону от мужчин, стоявших на тротуаре. Он перешел почти на шепот.

— Не хочу, чтобы нас слышали, — пояснил он.

— В этом я уверен.

— Эти создания… Центурионы… Слуги Кровавого Царя… Ни перед чем не остановятся. Они безжалостны.

— Верю. — Ральф оглянулся через плечо в тот самый момент, когда Мак-Говерн указывал на Эда. Здоровяк спокойно кивал. Руки он держал в карманах брюк. Игравшая до сих пор на его лице добродушная улыбка постепенно увядала.

— И дело не только в абортах, не надо так думать! Они забирают нерожденных у всех матерей, не только у наркоманок и проституток, восемь дней, восемь недель, восемь месяцев. Центурионам все равно. Жатва идет день и ночь. Массовое убийство. Я видел трупики младенцев на крышах, Ральф… Под заборами… В канализационных стоках… Глаза Эда, огромные и зеленые, как искусственные изумруды, уставились в никуда.

— Ральф, — прошептал он, — иногда весь мир полон красок. Я вижу их с тех пор, как он пришел и открыл мне истину. Но теперь все краски стали черными.

— С тех пор как кто пришел к тебе, Эд?

— Мы поговорим об этом позже, — ответил Эд, незаметно шевеля губами, совсем как стукач в фильмах на тюремную тему. В других обстоятельствах это выглядело бы даже забавно.

Деланная улыбка появилась на его лице, так же уверенно прогоняя безумие, как восход солнца изгоняет ночь. Внезапность перемены одновременно потрясала и ужасала, но Ральф все равно нашел в этом нечто успокаивающее.

Возможно, им — ему, Мак-Говерну, Луизе и всем остальным, знавшим Эда, не стоит так уж винить себя, что они не заметили его безумия раньше. И все потому, что Эд был отличным актером. Эта улыбка стоила премии «Оскар». Даже в такой эксцентричной ситуации, как сейчас, его улыбка требовала ответа. — Привет! — обратился Эд к полицейским. Здоровяк закончил беседовать с Мак-Говерном, и теперь оба полицейских приближались к ним, идя прямо по газону. — Присаживайтесь, ребята! — Эд сделал приглашающий жест. Здоровяк, все так же добродушно улыбаясь, пожал протянутую Эдом руку. — Эдвард Дипно? — осведомился он.

— Абсолютно верно, — ответил Эд, пожимая руку второму полицейскому в форме, выглядевшему несколько ошеломленным, затем снова обратил все внимание на Здоровяка.

— Инспектор Джон Лейдекер, — представился Здоровяк. — А это сержант Крис Нелл. Кажется, у вас здесь проблемы, сэр?

— Ну что ж. Думаю, вы правы. Небольшая проблема. Или, если вам угодно называть вещи своими именами, я вел себя как свинья. — Смешок, изданный Эдом, прозвучал тревожно-естественно. Ральф подумал обо всех очаровательных психопатах, виденных им в кино — Джордж Сандерс был особенно хорош в этих ролях, — размышляя, возможно ли, чтобы умный химик-исследователь обвел вокруг пальца провинциального детектива, выглядевшего так, словно он так никогда и не перерос фазу «Субботней лихорадки» Ральф опасался, что такое вполне возможно. — У нас с Элен произошла ссора из-за подписанного ею обращения, — говорил Эд, — ну и пошло-поехало… Господи, не могу же я сказать, что я ударил ее.

Он взмахнул руками, как бы в подтверждение того, насколько сильно он взволнован, смущен и сгорает от стыда. Лейдекер улыбнулся в ответ.

Мысли Ральфа вернулись к инциденту между Эдом и водителем синего пикапа.

Эд назвал Толстяка убийцей, даже ударил его по лицу, и все равно дело закончилось тем, что тот взирал на Эда почти с уважением. Это было некое подобие гипноза; Ральфу показалось, что здесь имеет место та же сила.

— Просто ситуация несколько вышла из-под контроля, кажется, это вы хотите сказать? — сочувственно поинтересовался Лейдекер.

— Дело в масштабе… — Эду было по крайней мере года тридцать два, но наивный взгляд огромных глаз и невинное выражение лица создавали впечатление, будто он едва достиг совершеннолетия.

— Минуточку, — вмешался Ральф. — Нельзя верить ему, он спятил. И очень опасен. Он только что сказал мне…

— А это мистер Робертс, правильно? — осведомился Лейдекер у Мак-Говерна, как бы не замечая Ральфа.