Несмотря на всю свою решимость, я стала извиваться под этим взглядом, но потом вспомнила, что говорила Вера Донован: «Чепуха — мужья умирают каждый день, Долорес». Я подумала, что Мак-Олиф мог бы смотреть на Веру, пока у него глаза не повылазили бы, а она даже не переменила бы позы. Мысль об этом принесла мне небольшое облегчение, и я немного успокоилась; положив руки на сумочку, я ждала, пока он заговорит.

Наконец, когда Мак-Олиф понял, что я не собираюсь падать на колени и признаваться в убийстве собственного мужа, обливаясь слезами раскаяния, — как это он себе представлял, — он вытащил трубку изо рта и произнес:

— Вы сказали констеблю, что это ваш муж оставил синяки на вашей шее, миссис Сент-Джордж.

— Ага, — ответила я.

— И что вы сидели с ним на террасе и наблюдали затмение, а потом возникла ссора.

— Ага.

— Позвольте мне узнать причину скандала.

— В основном из-за денег, — ответила я, — но подспудно из-за его пьянства.

— Однако именно вы купили ему спиртное, которое он пил в тот день, миссис Сент-Джордж! Разве не так?

— Ага, — согласилась я. Я почувствовала, что хочу еще что-то добавить, как-то оправдаться, но я не сделала этого, хотя и могла. Видите ли, именно к этому и подводил меня Мак-Олиф — хотел, чтобы я забежала вперед, раскрыла свои карты, оправдываясь и объясняя, и засадила бы тем самым себя в тюрьму.

Наконец ему надоело ждать. Он побарабанил пальцами по столу, как будто ему все это смертельно надоело, а потом снова уставился на меня своими глазами-прожекторами:

— После скандала вы покинули мужа; вы отправились на Русский Луг наблюдать за затмением в одиночестве.

— Ага.

Внезапно он весь подался вперед, упершись маленькими кулачками в свои маленькие коленки, и спросил:

— Миссис Сент-Джордж, известно ли вам, в каком именно направлении в тот день дул ветер?

Это было, как в тот день в ноябре 1962 года, когда я отыскала заброшенный колодец, чуть не свалившись туда, — мне показалось, что я услышала тот же самый треск, — и я подумала: «Ты должна быть осторожной, Долорес Клейборн; ты должна быть — о! — очень осторожной. Сегодня здесь полно колодцев, и этот человек знает месторасположение каждого из них».

— Нет, — сказала я, — я не знаю. — А когда я не знаю, откуда дует ветер, это значит, что день очень тихий.

— Действительно, был всего лишь легкий бриз, — попытался вмешаться Гаррет, но Мак-Олиф движением руки остановил его.

— Ветер дул с запада, — сказал он. — Западный ветер, западный бриз, если вам так больше нравится, от семи до девяти миль в час, с порывами до пятнадцати. Мне кажется очень странным, миссис Сент-Джордж, что ветер не донес до вас криков вашего мужа, когда вы стояли на Русском Лугу в какой-то полумиле от него.

Секунды три я молчала. Я решила мысленно считать до трех, прежде чем отвечать на любой из его вопросов. Это удержит меня от излишней торопливости, расплатой за которую будет падение в одну из ям, которые он вырыл для меня. Но Мак-Олиф, должно быть, подумал, что своим вопросом лишил меня дара речи, потому что подался вперед на своем стуле, и я клянусь и присягаю, что на секунду или две его глаза из ярко-голубых превратились в ослепительно-белые.

— Меня это не удивляет, — возразила я. — Во-первых, семь миль в час — это не больше, чем легкое дуновение ветерка в сырой и душный день. Во-вторых, в бухте находилось больше тысячи лодок, и все они сигналили и перекликались гудками. И откуда вам известно, что он вообще кричал? Вы ведь не слышали этого.

Разочарованный, он откинулся назад.

— Это вполне разумный довод, — признал он. — Мы знаем, что падение само по себе не убило его, и, согласно результатам медицинского освидетельствования, он еще какое-то время находился в сознании. Миссис Сент-Джордж, если бы вы упали в заброшенный колодец и у вас были бы переломаны все кости, разве вы не стали бы звать на помощь?

Я дала себе трехсекундную передышку, а потом ответила:

— Но ведь это не я упала в колодец, доктор Мак-Олиф. Упал Джо, а он был пьян.

— Да, — согласился доктор Мак-Олиф. — Вы купили ему бутылку шотландского виски, хотя все, с кем я разговаривал, утверждали, что вы терпеть не могли, когда ваш муж пил; вы купили ему бутылку, несмотря на то что в пьяном виде он становился невыносимым и драчливым; вы купили ему бутылку, и он не просто выпил, он напился. Он был очень пьян. У него был полон рот крови, вся его рубашка была залита кровью. Сопоставление этого факта с тем, что у него были переломаны ребра и повреждены легкие, наводит на мысль… Знаете, что это предполагает?

Раз, моя лошадка… два, моя лошадка… три, моя лошадка.

— Нет, — ответила я

— Несколько переломанных ребер проткнули его легкие. Такие разрывы всегда приводят к кровотечению, но очень редко к такому обильному. Такое кровотечение, должен вам сказать, могли вызвать только продолжительные крики с риском для жизни.

— Так он и сказал, Энди, — с риском.

Это не было вопросом, но я все равно сосчитала до трех, прежде чем сказать:

— Значит, вы думаете, что он звал на помощь, насколько я поняла из ваших слов.

— Нет, мадам, — убежденно ответил он. — Я не просто так думаю, я уверен в этом.

В этот раз я не стала выжидать.

— Доктор Мак-Олиф, — твердо спросила я, — уж не считаете ли вы, что это я столкнула своего мужа в этот колодец?

Это немного поколебало его. Его глаза-прожекторы замигали и как-то потускнели на несколько секунд. Он повертел свою трубку в руках, потом снова всунул ее в рот и затянулся, все это время пытаясь решить, как ему быть с этим.

Но тут заговорил Гаррет. Лицо его было красным, как редиска.

— Долорес, — сказал он, — я уверен, что никто не думает… никто даже не рассматривает возможность того, что…

— Я, — прервал его Мак-Олиф. На несколько секунд мне удалось отвести его поезд на запасной путь, но я поняла, что ему без особого труда удалось вернуть его на центральную магистраль. — Я рассматриваю такую возможность. Поймите, миссис Сент-Джордж, это входит в мои служебные обязанности.

— Ох, да бросьте вы называть меня миссис Сент-Джордж! — сказала я. — Если уж вы обвиняете меня в том, что сначала я столкнула своего мужа в колодец, а потом стояла и слушала его крики о помощи, так уж зовите меня просто Долорес.

Честно говоря, я не пыталась загнать его в угол в этот раз, Энди, но будь я проклята, если мне не удалось это — второй раз за такой короткий промежуток. Сомневаюсь, что подобное случалось с ним с тех пор, как он окончил медицинский факультет.

— Никто ни в чем вас не обвиняет, миссис Сент-Джордж, — как-то сдавленно произнес он, но в глазах его промелькнуло: «По крайней мере, пока».

— Ну что ж, это хорошо, — сказала я, — Потому что мысль, что я могла столкнуть Джо в колодец, просто глупа. Он весил больше меня фунтов на пятьдесят — а может быть, даже намного больше. За последние несколько лет он сильно поправился. К тому же он не боялся пускать в ход кулаки, если кто-то вставал на его пути. Я говорю это вам как его жена, а я была ею больше шестнадцати лет, но любой может сказать вам то же самое.

Конечно, Джо давно уже не бил меня, но я никогда не пыталась изменить общее мнение, сложившееся на острове, что он поколачивает меня. И теперь, когда внимательные глаза Мак-Олифа