Стика.
– Так вот, – продолжил герцог, – совсем недавно я неожиданно понял, что Анет для меня – это Мелинда, случайно вернувшаяся из загробного мира. Странно, правда?
– Ничего не понимаю, – даже как-то слегка обиженно пробормотал Дерри. – Мелинда и Анет. Да что между ними общего? Мелинда, насколько я помню, как и все в вашей семье, была жгучей брюнеткой с карими глазами. А Анет… Они же абсолютно непохожи!
– Внешность тут совершенно ни при чем, – ответил Стик. – Значение имеет та атмосфера, которую создавала вокруг себя Мелинда, те же чувства я испытываю, находясь рядом с Анет. То же сочетание детской непосредственности, наивности, ума и напряжения. Согласись, ведь Анет все время создает вокруг себя напряжение, как и Мелинда в свое время. Мы знаем девушку немногим больше недели, а какое влияние она оказывает на нас на всех. За столь короткий промежуток времени она стала не просто своей, она уже вертит нами, исходя из своих желаний, и, заметь, никто ничего не имеет против.
– Да, пожалуй, ты прав, особенно насчет влияния, – согласился Дерри. – Насчет сходства Анет и Мелинды… сразу его конечно же не заметишь, но да, оно действительно есть. Я рад, что ты сумел сделать невозможное и вернул, по крайней мере для себя, давно умершую сестру. Теперь ты сделаешь все для того, чтобы Анет вернулась из этого путешествия живой и невредимой.
Уснул Дерри не сразу. С одной стороны, разговор со Стиком принес несказанное облегчение, а с другой… ксари все же где-то в глубине души надеялся, что Стикур хоть немного увлечен девушкой – это бы послужило тормозом для развития его собственных чувств. Сейчас же Лайтнинг имел полное моральное право относиться к Анет так, как ему этого хочется, не опасаясь задеть еще чьих-нибудь чувств. И он боялся этих новых и опасных мыслей, зародившихся у него в голове, прекрасно понимая, что вызвать ответную симпатию у Анет не составит труда. Только вот… нужно ли ему это?
Дерри не мог себе позволить начать ухаживать за девушкой, толком не знающей о том, что он собой представляет. Что она знает о его прошлом в синдикате? Те красивые сказки, которые он сам ей и рассказал? А если она, не дай боги, столкнется с реальностью? Если какая-нибудь «добрая душа» расскажет ей свою версию событий? Что тогда? Нет, он не мог так рисковать, проще было оставить все как есть и постараться не замечать, что Анет тоже как-то по-особому на него смотрит. В конечном счете все пройдет. Вряд ли ей захочется иметь отношения с котом, который в качестве знака внимания приносит дохлую мышь. Решив для себя все окончательно, Дерри подумал, что сон ему тоже необходим, и постарался отключиться. Но, даже засыпая, он не мог избавиться от навязчивой мысли: «А что, если, несмотря на препятствия, все получится?»
ГЛАВА 13
О том, что противника нельзя недооценивать
Анет, прижавшись к теплому меху гхырха, грустно смотрела, как собираются ребята. Было страшно оставаться одной. В ее душе, словно бомба с часовым механизмом, тикал неприятный вопрос: а что, если они не вернутся? На него Анет предпочитала не отвечать.
Девушка заметила, что Дерри, в отличие от Стика я Дира, не берет с собой никакого оружия. Более того, ксари снял куртку и рубашку, оставшись в одних кожаных штанах. Нехорошее предчувствие кольнуло в груди у Анет. «Похоже, Лайтнинг собирается побегать в обличье большого кота, – с беспокойством подумала она, прекрасно понимая, что в этот раз ему придется рассчитывать только на свои силы. Ни Стика, ни Дира, ни ее, со слезами наготове, не будет. – А не пойти ли мне за ним?» – пришла шальная мысль в голову, но Анет тут же загнала ее в самый дальний угол своего сознания. За неделю пребывания в экстремальных условиях девушка многое осознала и многому научилась. Самое главное, что она усвоила, – это то, что командира, то есть в их случае Стикура, надо слушаться. И если он сказал сидеть с гхырхом здесь, значит, так тому и быть. Тем более Дерри гораздо проще будет выпутаться из сложной ситуации одному.
Пока Дерри раздевался, Стикур полностью закончил сборы и, махнув на прощание рукой, скрылся в темном проходе. Узкий, плохо освещаемый коридор медленно поднимался вверх. Тела темных гномов почти не попадались. Видимо, так близко к поверхности они подходить не рисковали. Здесь даже слегка изменился воздух. Уже не так пахло паленым мясом и гарью. Местами чувствовалось едва уловимое дуновение ветерка. Стик был полностью сосредоточен на дороге, пытаясь не пропустить ни одного поворота. Карта осталась у Анет, и Эскориту приходилось идти, ориентируясь исключительно по памяти. Все повороты, обозначенные на карте, намертво отпечатались у герцога в сознании, и он двигался, повинуясь своеобразному внутреннему компасу.
Стик чувствовал, что пещеры скоро закончатся и появится лестница, ведущая на поверхность, идентичная той, по которой они спускались в начале пути. Нутром ощущая засаду, Стик остановился в метре от ступеней и погасил факел, который мог запросто его выдать. Глаза медленно привыкали к кромешной темноте. Сначала перед ним, кроме черноты, не было ничего, потом постепенно начали проступать едва различимые очертания стен. Мир окрасился в черно-серые тона. Стик постоял еще несколько Минут, а когда его глаза совсем привыкли и стали различать даже отдельные детали, осторожно пошел дальше затаив дыхание. Неровные, местами оббитые ступени круто поднимались вверх.
Внутреннее чутье опытного воина подсказывало герцогу, что впереди есть люди, а природная сообразительность настойчиво шептала, что это, вероятнее всего, люди Сарта, которые стоят у входа в подземелье не просто так, а с определенной целью – схватить Дерри и Анет.
В принципе уже можно было поворачивать назад, но Стику было любопытно, сколько их там? Пять или пятьдесят? От количества охраны зависел выбор их дальнейшего пути. Этот выход был самым удобным, так как вел прямиком к Кругу вечности, и, если охрана не многочисленная, проще прорваться именно здесь, чем идти в обход, например, через Темный лес, в котором еще неизвестно какие сюрпризы могут их ожидать.
Поднимаясь по лестнице, Эскорит надеялся, что он первым увидит охранников, и они не заметят его. Тем более он шел из темного коридора на свет и поэтому был в более выгодном положении. Вскоре где-то вдалеке показалось маленькое яркое пятнышко света, откуда доносились приглушенные голоса. Стикур прислушался, но с такого большого расстояния не смог разобрать ни слова. Разговаривали, судя по всему, два или три человека. Герцог крадучись, практически всем телом припадая к каменным ступеням, подобрался ближе. Теперь он отчетливо слышал солдат, которые просто трепались. Из разговора Стик понял, что стояли они здесь уже давно и такое бездействие им надоело. Еще им опротивели воняющие и шатающиеся без дела зомби, присланные в подмогу Хакисой.
«Так. Значит, этот путь для нас закрыт. Судя по всему, их здесь много», – мрачно подумал Стик, с кошачьей осторожностью отступая в глубину темного коридора. Оставалась надежда, что с другими выходами дело обстоит лучше.
Дерри бесшумно передвигался по длинному коридору, постепенно подбираясь все ближе и ближе к выходу. ОН шел, повинуясь нечеловеческим инстинктам, которые безошибочно вели его по петляющему лабиринту. Он не взял с собой даже факел, который только мешал бы. Конечно, будучи зверем, он видел бы лучше. Но врожденные способности ксари помогали различить в темноте пол и шероховатые стены коридора. А бесконечные тренировки и задания в течение нескольких лет в синдикате привили ему способность ориентироваться в любой местности.
Чем ближе он подходил, тем светлее становилось. Прямо перед ведущей наверх лестницей Дерри остановился и присел на нижнюю ступеньку. Ему предстояло принять очень нелегкое решение. Впрочем, если говорить честно, он уже сделал это в тот момент, когда, отправляясь в разведку, отказался от оружия и оставил внизу в катакомбах свою одежду. А сейчас оставалось только собраться с духом и преодолеть последнее внутреннее сопротивление. Дерри несколько минут сосредоточенно сидел, потом медленно поднялся, снял боюки и мысленно обратился к своему второму «я»: «Ну что, побегаем, мой зверь?»
В ответ на это предложение откуда-то изнутри, из живота, поднялась волна переливающейся радости. Глаза, нос, уши моментально заполнили новые образы, запахи, звуки. Это зверь пытался передать человеку свое состояние, медленно соединяясь с ним в одно целое. Только что на каменном полу стоял Дерри, и вот уже приземляется на четыре мохнатые лапы серебристый кот огромных размеров.
На это раз Лайтнинг не утратил чувство реальности. Он очень комфортно ощущал себя в зверином обличье, но все же оставался самим собой, относясь к эмоциям кота слегка снисходительно (примерно так он воспринимал проявление чувств Зюзюки), не давая этим радужным звериным эмоциям стать его собственными.
